Сибирские огни, 1976, №10

ло не с кем оставить, вот и путешество­ вали втроем. В Виттенберге, может быть, всего два- три километра отделяют пятнадцатый век от двадцатого. Старый университет­ ский квартал —от современных районов. И люди, идущие по этому пути, не ощу­ щают барьеров: история естественно «входит» в день сегодняшний. Впрочем, эта черта характерна для многих горо­ дов ГДР. В Эрфурте, современном, ожив­ ленном, промышленном городе, есть уз­ кие средневековые улочки, словно бы ос­ тавшиеся нетронутыми с XIX века. Ма­ ленькие «игрушечные» домики на Крэмерсбрюкке, — проход между ними метров пять, а то и два, — у дверей сред­ невековые фонари; кончается улочка ар­ кой готического собора, который начал строиться, как гласит надпись, в 1110 го­ ду (в дереве), а в камне — в 1321—1324 годах. Дальше — слева от небольшой площади Вениге — Марктмост, канал, старые дома над водой. Эту часть города называют немецкой Венецией. Она не­ обыкновенно красива вечером, освещен­ ная золотыми лучами заката, когда сти­ хает городской шум и становится слышно, как бежит и плещется вода на перепадах... Здесь любят гулять молодые пары, си­ деть на скамеечках, смотреть на воду, на облака. Они, вероятно, не думают об ис­ тории, но история думает о них. Эти ка­ налы, дома, изгибы мостов свидетельст­ вуют о том, что подлинная красота —не­ преходяща и принадлежит людям всех времен. Те, кто строили соборы, дома, мосты, писали книги, боролись за исти­ ну, создавали произведения искусства, из прошлого вошли в настоящее. Уважение к своей истории (а через свою историю — к истории человечества) воспитывается в Германской Демократи­ ческой Республике с самого детства всей жизнью, бытом, атмосферой —вот поче­ му эту главу я-начал со сцены, на кото­ рую в другом месте, вероятно, и не обра­ тил бы внимания — слишком уж она обычна: мальчик, вприпрыжку бегущий в школу по камням «истории». Здесь, я думаю, важно подчеркнуть: той части истории, которая принадлежит всему че­ ловечеству, ибо главное, например, в Ре­ формации, сопровождавшейся крестьян­ скими восстаниями,—протест и страст­ ный поиск истины. Примечательно, что атеисты Германской Демократической Республики — рабочие, инженеры, уче­ ные, коммунисты и общественные деяте­ ли —с гордостью именуют Виттенберг городом Лютера, Liitherstadt. Это офи­ циальное второе название Виттенберга, которое всюду стоит рядом с первым. «Ничего не может быть ошибочнее, как отбрасывать прошедшее, служившее для достижения настоящего, будто это разви­ тие — внешняя подмостка, лишенная всякого внутреннего достоинства. Тогда история была бы оскорблена, вечное .за­ клание живого в пользу будущего; на­ стоящее духа человеческого обнимает и хранит все прошедшее, оно не прошло для него; былое не утратилось в настоя­ щем, не заменилось им, а исполнилось в нем; проходит одно —ложное, призрач­ ное, несущественное; оно, собственно, ни­ когда не имело действительного бытия, оно мертворожденное —для истинного смерти нет». Так говорит Герцен о творческих дер­ заниях человеческого духа, о непрерыв­ ности исторического пути к истине. Именно в этом смысле «былое не утра­ тилось в настоящем, не заменилось им, а исполнилось в нем». Как исполнение многих мечтаний прошлого, видятся се­ годня жизнь и отношения людей в Гер­ манской Демократической Республике. На главной площади Эрфурта, на трамвайной остановке возле Варенхауз— Дома торговли, рядом со мной стояли и разговаривали молодой человек лет двадцати пяти и мальчик примерно две­ надцати лет. Они условливались встре­ титься завтра, чтобы вместе пойти на стадион. Мальчик называл молодого че­ ловека Питер. Как к нему самому обра­ щался молодой человек, я сразу не рас­ слышал, но мысленно для себя стал на­ зывать их обоих соответственно Питер- маленький и Питер-большой... Они договорились, где и в котором ча­ су встретятся, и потом Питер-большой сказал, что если он опоздает минут на десять (ему еще надо успеть в одно ме­ сто), то пусть Питер-маленький не бес­ покоится и заранее извинит его —опоз­ дание будет зависеть не от него. Подо­ шел трамвай, и Питер-маленький про­ тянул руку: — До свидания, Питер! — До скорого! — Постарайся не опоздать. — Постараюсь. Они пожали руки, и Питер-большой вскочил в трамвай. Обычная сценка. Но именно в ее обыч­ ности, в той естественной непринужден­ ности общения взрослого и мальчика, ко­ торая возникает лишь при обоюдном до­ верии и уважении, наглядно выразился дух новых отношений между людьми. Это —дух социалистической педагоги­ ки, ставшей нормой отношений. А ведь именно немецкая, в особенности прус­ ская школа, воспитывала в прошлом чи­ нопочитание, страх перед старшими, полное повиновение без рассуждений; и она же учила презирать младших и сла­ бых, не видеть в них людей, безжалост­ но властвовать над ними. Школа уподоб­ лялась казарме на прусский манер. От­ ношения учеников и учителей, солдат и офицеров, слабых и сильных —столь же рьяно культивировались за порогом школы-казармы. Беспрекословное подчинение вожаку, бездуховность, жестокость, культ силы и расового превосходства — эти определяю­ щие черты фашистского поведения фор­ мировались еще в школе, которую с не­ запамятных времен пестовал и создавал прусский милитаризм. А воспитание