Сибирские огни, 1976, №10

по воде, не отставала. «Ах, как славно! Вот сейчас мне повезет, дрлжно повезти... само собой...» — с каким-то веселым суеверием подумал Во­ лодька и тут ж е заметил некоего гражданина, тоже мокрого и тоже шлепавшего, не' разбирая, прямо по воде. В одной руке этот чудакова­ тый гражданин держал за горлышко, за самый верх, мокрую бутылку шампанского, покачивая ею на ходу, как регулировщик жезлом. Володь* ка привычно скользнул было по его лицу взглядом, но вдруг вернулся, всмотрелся — постой, уж не Серега ли Родин? Гражданин тоже при­ остановился, вытаращился на Володьку, а потом захохотал и бросился к нему: — Володька... Шаталов, здорово! Ха-ха-ха, вот кого мне сейчас не хватало для полного счастья! Именно тебя, душа ты парень, печальник ты наш драгоценный! Откуда ты взялся — из лужи выплыл? Из тучи выпал? — Почти что так... из лужи ,— тоже улыбаясь, зараженный этим ра з ­ машистым весельем, отвечал Володька.— Меня гроза здесь застала, про­ мок вот, но вы-то, вы... как здесь? — О-о-о, у меня, брат, великий сегодня день! Институт закончил, диплом обмываю... Вот! — и Родин вытащил из внутреннего кармана пиджака темно-синий, с выпуклым гербом диплом, помахал им перед но­ сом Володьки.— Вот он, шесть лет за него трубил, ночей не спал, жена чуть не ушла, и сам едва не рехнулся. Но — одолел, завоевал, и вот об­ мываю, слегка пьян, шатаюсь где попало и приглашаю тебя выпить со мной шампанского! Д а , да, и никаких «нет», пошли, тут в парке есть об- жорочка, павильон с бульонами, мы его сейчас обсидим — пошли! Это что — твой личный волкодав, мудрый кобель Пальма, соратник мрачных дум и сладкого одиночества? Бери и его с собой, кобеля Пальму, и его напоим шампанским — пошли-пошли! И Володька совсем было поддался этому веселому напору, сделал несколько шагов рядом с Родиным, но вдруг решительно остановился: — Нет, Сергей, извините... не могу сейчас. Вечером предстоит рабо ­ та, надо быть трезвым, это'Для меня очень важно, понимаете? Хотя мне... тоже бы хотелось с вами поговорить, рассказать кое о чем, посоветовать­ ся... но только не сегодня. У меня сегодня решается, может, самое главное... — Самое главное? — Родин уже трезво, внимательно на него гля­ дел, потом понимающе обнял за плечи: — Ну, ладно, ладно, как знаешь... Стоп, это ж вечером, а сейчас, куда идешь? Сушиться ведь где-то надо? — В общежитие сейчас, я там живу. Это тут, за углом... Володька смотрел в это очень какое-то человечное, простое лицо с дружелюбными серыми глазами: «А что, если у него, у Родина, попытаться занять? Мужик рабочий, душевный, открытый... Боюсь работы? Ни боже, и сил хватит, но ведь удачный вагон — дело случая. Можно и всю ночь протолкаться беспо­ лезно на товарной станции»... Но он тут же отогнал, подавил эту мысль, вспомнив, как уродливо менялось сегодня при одном упоминании о деньгах столько разных чело­ веческих лиц... Вот и это, сейчас такое умное, сочувствующее — вдруг тоже сверкнет холодом, захлопнется враждебностью, брызнет ложью? Нет, молчать, не просить, Родин слишком ему дорог, чтобы так рисковать... — В общежитие, за углом? Так бери меня с собой! Ну не пьешь, я выпью, там обсушимся, поговорим! Ты нас с Генкой очень интересо­ вал, но вот ^выписались, потерялись из виду, а ты, гляди— выправил­ ся, молодцом выглядишь. Как — можно к вам? Швейцар нас про­ пустит? — Д а почему нельзя? Пожалуйста...