Сибирские огни, 1976, №10

— Да! — металлически-четко.— Шарабанова слушает! Николай Александрович, здра-а-авствуйте,— на целых пять тонов вежливее и как-то сладостнее — звонили из бухгалтерии треста. — Сводку? Готовим, Николай Александрович, готовим, завтра пош­ лю с рассыльной. Что? Обязательства? Как же, Николай Александрович, принимали. Мы соревнуемся с бухгалтерией пятого СМУ... Да , да, и улучшить отчетность, и снизить текучесть, и повысить культуру обслу­ живания как основных, так и подсобных кадров... Все есть, все двенад­ цать пунктов, и в рамке... Красиво оформлены, висят вот напротив меня. Комиссия? Приезжайте, проверьте, Николай Александрович, вы же ме­ ня знаете: строга, своего не спущу, заставлю всех работать от и до. Всего хорошего, Николай Александрович, учтем, будет сделано. Капа-лошадь как-то слегка оскалилась и кивнула трубке, кладя ее на рычаг, на секунду ушла в себя, потом сразу посуровела, окаменела лицом, подняла глаза на парня, стоявшего у ее стола. — Слушаю вас. В чем дело? — Видите ли, Капитолина Куприяновна...— парень старался гово­ рить твердо, внятно, но едва уловимая неуверенность была-таки в его «страдальческих» глазах и во всем усталом лице. Сработал условный рефлекс, Капа мгновенно невзлюбила парня (ей нравились или само­ уверенные ловкие инженеры или щеголеватые, усатенькие и розовые, обязательно розовые лицом мальчики-студенты). «Какой-то пришиблен­ ный. С похмелья, наверное... Что он там просит? Что... сторож? Этот.., работает сторожем, в отпуске, и просит еще аванс?!» — Я только что от Утятина, он сказал, что это на ваше усмот­ рение... — Утятин может вам сказать что угодно,— рубанула прямо по его словам Капа.— Он мне не указ! Есть еще закон, финансовая дисципли­ на, давать аванс только под заработанное! У вас есть что-нибудь зара - ботанное? — Нет, но видите ли... — Я говорю, принесите и положите мне на стол табель с вашими рабочими днями!! — максимально взвинтив тон, рубила, хлестала и по его неуверенным, прерывающимся словам, и вообще по всему просите­ лю еще только разгоняющаяся, набирающая ход Капа-лошадь.— Нет, вы посмотрите, до чего дошли: еще отпуск не отгулял, а уже ирибежал: «Дайте аванс!». И такой лбина — сторож! Выспался там ночью на объек­ т е — вот и весь труд на благо общества! И не стыдно ему, не покраснел ведь, явился вот сюда, как порядочный! Д а я бы в шею, в шею гнала вообще таких лодырей и лоботрясов — только позорите наше производ­ ство! Пропьются, промотают под заборами да в забегаловках с разными шалавами денежки, а потом и идут, и идут, как будто здесь не госудао- ственное предприятие, а богадельня! — Внезапно Капа-лошадь заметила, как парень побледнел, глаза его расширились, он шагнул к ней, нагнул­ ся и, сжав кулаки, почти выдохнул ей в лицо: — Вы грубая... нехорошая женщина... Не надо мне от вас ничего... И — повернулся, быстро вышел, Капа-лошадь не успела раскрыть и рта. Секунду она гневно размышляла, не поднять ли крик, не вызвать ли милицию. Но вместо этого лишь, быстро оглядев подвластную ауди­ торию (кажется, никто не слышал: оскорбление было нанесено тихо, хитро), еще сильнее сжала синие тонкие губы и записала себе на на­ стольный календарь: «Шаталов, сторож из бригады Самсонова, на­ хамил». После этого злобно посмотрела на дверь: «Л-ладно. Это мы тебе припомним. Теперь не только за авансом — за каждой получкой по де­ сять раз находишься, щенок. Выучим». Нервы у Капы-лошади, как и память, были железными.