Сибирские огни, 1976, №10

— У меня минутное дело. Я подожду. ...Спустя битый час, устав пережидать постоянно входивших в каби­ нет людей с бумагами и без них, Володька все же уловил «окно» и ре­ шительно проник к «хеку». Бесцветный, весь, действительно, как бы замороженный человек встретил его таким же бесцветным настороженным взглядом. Едва вы­ слушав первые фразы, он сухо оборвал просителя: Итак, вы сторож, сейчас в отпуске, недогуляли неделю и уже просите аванс? Д а , но у меня так случилось... Мне очень, очень нужно.., А что же вы, такой молодой, работаете сторожем? Видите ли, я болел... С сердцем было неважно... Но сейчас выздо­ ровел и, вообще-то, думаю переходить в каменщики... Вот когда перейдете, тогда и будем больше авансировать. А сей­ час... ну можно ли под ваши семьдесят рублей давать аванс, да еще при таком заболевании? А вдруг вам хуже, попадете в больницу, потеряете трудоспособность? На ком останется этот аванс? На мне? А я за вас из своего кармана платить не намерен. Но, понимаете, мне жить сейчас не на что, я не вру, это действи­ тельно так, мне очень, очень нужно, я ведь отработаю... А отпускные ваши где? Вы же получили компенсацию, з а рп л а ­ ту... Пропили, наверное, да? «Хек» впервые посмотрел на Володьку с некоторой долей сладостра­ стно-ехидного интереса: дескать, угадал я, угадал твой тайный по- рочишко? — Д а нет, что вы... Я ведь и получил в общей сложности чуть боль­ ше ста рублей, живу на них почти месяц... Чего тут пропивать-то? Осо­ бенно не разгуляешься...— грустно усмехнулся Володька. Не знаю, не знаю,—- теперь уже навсегда «защелкнулся» и ли­ цом, и глазами «хек».— Идите к главному бухгалтеру. Если она даст, под свою ответственность, я не возражаю. Но сам приказать не могу, просто не имею права. Все! — «Хек» решительно встал, подчеркнуто глянул на часы. Володька вышел, тут же, в приемной, набрал телефонный номер сво­ его участка: — Скажите, бригадир Волков Иван Савельевич работает сего­ дня? Что? В отпуске? А когда выйдет? Через полмесяца? Что ж, спа­ сибо... Он опустился бессильно на стул — и тут прокол, везде невезение! Видимо, он выглядел настолько убитым, что д аж е официальная Лиля вдруг нестандартно шевельнулась за машинкой. — Что, отказал Утятин? — Да... отказал... Надо же... И Михаила Михайловича нет... Тот — человек, выручил бы... Володька мгновенно представил, как говорил бы с ним этот силь­ ный размашистый мужчина с косматыми бровищами и кудлатой черной шевелюрой. — Садись, садись, Шаталов, помню тебя. Как дела? Как здоровье? А густо-коричневые, крупные, спокойные глаза уже изучают тебя цепко, но доброжелательно, пока ты сбивчиво рассказываешь. Главное— не врать этим глазам , ложь они чуют мгновенно, как бы пронизывая тебя аж до самой души. Впрочем, их, эти глаза, ты не обманывал еще, как и никого в СМУ, поэтому, насквозь просветив тебя рентгеном и как бы поняв за шелухой твоих слов что-то главное, властный, но приятный голос гудит в ответ: — Ну хорошо, ясно, ясно... Не положено, вообще-то, но я тебя знаю. А живой человек всегда важнее инструкции. Но стоп, Шаталов, я у тебя