Сибирские огни, 1976, №10

— Та нету, вон ключ висит. — А где они? — Та Мишка, крановщик, тоже в отпуске, в Болгарию по турпутев­ ке укатил. А Валера на работе. Он поднялся к себе на третий, открыл Дверь — Привет, родная мно­ гострадальная комнатка, привет, моя угловая кровать, мой холостяцкий закуток! Все было, как он оставил. Н а д кроватью, пришпиленный к малень­ кому коврику, висел тот же листочек с пословицами, стихами, афори зма­ ми, очередной плод его ночных самообразований. «Беден не тот, у кого мало, а кому надо больше». «Слабый — умирает, сильный — сражается». «Но есть люди, которые идут гордо, одержимо и страстно, через страдания и горе, к мудрости, к настоящей человеческой доброте». Нищим дервишем станешь — достигнешь высот. Сердце в кровь изодравши — достигнешь высот. Прочь, пустые мечты о великих свершеньях! Лишь с собой совладавши, достигнешь высот! О м а р Х а й я м Ш у т л и в о е : «Душа болит о производстве, а ноги просятся в кабак». «За что боролись, на то и напоролись». «Дисциплина — это осознанная необходимость казаться чуть глупее своего начальства». ...Он невольно улыбнулся, прилег на кровать, на минуту расслабил ­ ся, закрыл глаза. Потом решительно вскочил: хватит, чуть отдохнул, по­ ра в родное СМУ-3, выбивать аванс. Д а к Михаилу Михайловичу Домни ­ ну, начальнику — он строгий, но справедливый, он не откажет, быстрей к нему, быстрей! 7 — Михаил Михайлович у себя? Лиля , стандартная секретарша с фальшивым коконом на голове, до­ шлепала фразу на машинке, не глядя на Володьку, ответила: — В отпуске. Вместо него главный инженер. Вот уж не везет т ак не везет! Действительно — черный день, куда ни сунься! Бывало ли когда-нибудь, чтобы этот известный дуэт: начальник и главный инженер, директор и его дублер, первый заместитель,— были равноценны по своим душевным качествам? Почему если один — чело­ век, то второй — непременно отъявленный хмырь? Д ля равновесия, что ли? Этого главинжа в СМУ за глаза звали не иначе как «свежемороже­ ный хек» или просто «хек», за какую-то особенную нудность и мелоч­ ность характера , разумеется, при соответствующей внешности. — А он у себя, Утятин? Л иля подняла на Володьку рыжеватые глаза, редко утыканные тол ­ стыми от туши ресницами, холодно узн ала («Мелочь какая-то... Плотник или сторожишко...»). — У себя, но занят. — Я подожду,—ьс готовностью присел Володька на краешек стула. — Он никого не принимает. Освободится и уедет на совещание в трест. Волны холодной недоброжелательности исходили от стола с пишу­ щей машинкой, но Володька уже тверже сказал :