Сибирские огни, 1976, №10

дядя Саша Опенкин! Пусть она там ездит, обманывает тебя, почти ниче­ го не привозит домой, гулящая кукушка-проводница, и потому именно ты кормишь семью, еще троих «опят» (так ласково называют в поселке твоих детей — Наташку, Витьку и Сережку). Молотком кормишь; день выпьешь, не больше, а неделю стучишь, стучишь у себя под навесом, как трудолюбивый дятел, подбиваешь каблуки, ставишь латки, клеишь подошвы. Милые вы мои простые человеки, да разве, пока вы есть, нам страш­ ны какие-нибудь Еркины или прочие куркулистые доценты? 5 В электричке он забился в угол, на короткую скамейку; он слегка ох­ мелел и припал лбом к стеклу, задумался. Вагон был ему виден весь; че­ рез скамейку сидели туристы с рюкзаками, в джинсах и ковбойках; один, бородатый, в шляпе сомбреро, крутил магнитофон; наконец возникла песня; Вы слыхали, как поют дрозды? Нет, не те дрозды, не полевые. Ах, дрозды, волшебники-дрозды, Певчие избранники России. Песня была прекрасна; нежный чистый тенор вмиг овладел вагоном; все затихли. Какая-то мучительно-сладостная тоска и печаль прихлыну­ ла к Володьке, увлажнила глаза; он боялся моргнуть и застыло-невидя­ ще смотрел в окно. Все было странно и чудно, зыбко и вневременно; мчалась мимо ра з ­ мытая даль; музыка и песня, эта новая внезапная красота, сдавливали горло, выворачивали душу, делали свое очищающее чудо. Достают до утренней звезды. Радугою падают на травы. Шапки прочь! В лесу поют дрозды, Для души поют, а не для славы. «Вот именно — для души, а не для славы»,— шептал Володька, все боясь моргнуть. Страшно вдруг захотелось с кем-то поговорить, но песня кончилась, ее сменила кабацкая дрызготня, вой, визг и грохот, и посте­ пенно под этот визг и грохот подсохли глаза, отошла, успокоилась, про­ стила, только сейчас простила недавнее унижение душа. «Бог с ними,— думал он,— тоже, наверное, не ахти счастливы, хотя и богаты, зажими ­ сты... Бог с ними, не держи долго зла на людей. Может, и у них случают­ ся моменты истинной доброты... редко, не случаются... Может, ты попал не в настроение...» 6 В общежитии, на боковой улочке рядом с вокзалом, первой, кого он встретил, была вахтерша тетя Зоя, этакой цветастой глыбой восседав­ шая за столиком с телефоном. Она старательно осваивала сквозь очки очередной фельетон в «Правде» и Володьке явно обрадовалась, всплес­ нула руками: — Володечка, здра-а-авствуй! Ты это откуда нарисовался такой з а ­ горелый? — Из отпуска, тетя Зоя, из Речкуновки. У нас есть кто-нибудь, в двести двадцатой?