Сибирские огни, 1976, №10

Утром следующего дня стал подсчитывать выручку, раскладывая деньги по лачкам : двадцатипятирублевки — в одну пачку, их было не­ много, д е с я т к и— в другую, пятерки — в третью, трешки — в четвертую, рубли — в пятую. Больше всего было рублей -г- видимо, приискатели отдавали последние деньги. Они торопились, словно голодные звери... Особенно запомнился один. Худущий, не по годам сгорбившийся золото­ искатель, уже изрядно пьяный, протискивался к Ивану между набив­ шимися в избу людьми, протягивая трясущейся рукой рваную рублевую бумажку. Как будто боялся, что ему не достанется спирта. На его руке повисла растрепанная женщина, выкрикивая сквозь слезы: — Кирюша, отдай деньги!.. Последние пропиваешь, ребятишки с голоду подохнут. Кирюша... — Пошла в о н !— огрызнулся мужик. Наконец, он дотянулся до Ивана. Иван подхватил рублевку, засмеялся от радости, словно и он одержал победу над плачущей женщиной, подал приискателю четушку спирта. Женщина еще сильнее запричитала. -.■^ьч ; Сейчас Иван готов был убить себя за это, а вчера... Как же он по­ смел обирать этих измученных непосильной работой людей? Что теперь думает о нем та женщина, у которой остались голодными ребятишки?.. Невыразимое отвращение, брезгливость почувствовал ;Иван к себе и к отцу. i Хозяин квартиры еще утром рассказал, что один пьяный старатель, возвращаясь домой, утонул в луже. А сколько было; драк, сколько ис­ калечено молодых мужчин, сколько избито жен и детей! И все это прои­ зошло по воле его, Ивана Дунаева, привезшего сюда три ведра спирта. А ведь законом запрещена продажа спирта на приисках. Но что этот запрет?! Околоточный с благодарностью принял две бутылки спирта, заметив при этом: «Я ничего не видел, я ничего не слышал!» Продавал же Иван разведенный спирт в пять раз дороже, чем тор­ гуют государственные монополки, а если бы и больше запросил, то р а ­ бочие и больше бы платили. Словом, спекулятивная афера принесла немалые деньги, д аже много больше, чем назначил многоопытный Евлаха. Вчера Иван радовался, что успешно выполнил отцовское пору­ чение, но сейчас эти деньги были ему мерзки, постылы, вызывали жгу­ чее раскаяние. «Это же хуже воровства. Господи, а я-то считал отца честным че­ ловеком!.. Как можно посылать на такое, и почему я поддался, почему?!» — мучился Иван, раскладывая деньги по пачкам. Дома с отцом произошел неприятный разговор, суть которого со­ стояла в том, что Иван больше к торговле отношения иметь не желает: нечего наживаться на обездоленном люде. Ерлаха ругал сына, но в душе был доволен: «Хорошо торгонул, барыши привез. Ничего, потихоньку приобвыкнет». Иван несколько дней злился, никуда не выходил из дому. Д аж е Машу не хотелось видеть. После всего, что произошло на прииске, стыд­ но было с ней встречаться. Но в конце концов в жизни все проходяще, и Иван мало-помалу стал забывать свою поездку на прииск, а через неделю пошел к Голубцовым. Громко, демонстративно постучал в окно. Увидел выглянувшую Устинью, жену Ильи Голубцбва; не здороваясь, попросил позвать Машу. Та вышла на улицу взволнованная и обрадо­ ванная. — Здравствуй, Машенька...— Иван замялся.-^- Нужно поговорить с тобой... — Сейчас мы уезжаем на покос, в Хуртагу. — Знаешь что"., выходи за меня замуж. Девушка вспыхнула и не нашлась в первую минуту, что ответить.