Сибирские огни, 1976, №10

надобится; придется ехать в город. Д а , да, надо во что бы то ни стало достать деньги — пусть у черта из горла! Ну, не двадцать — пятерку, д е ­ сятку, ведь жить, есть не на что, тут уж не до психологических тон­ костей... Стоп, уж не жалеешь ли ты, что познакомился с ней? Дескать, из-за нее и попал в дурацкое положение... Он вспомнил вновь ее там, на танцах, ее глаза, лицо, улыбку и уско­ рил шаг— нет, ни секунды он ни о чем не жалеет. Она ему нравится, и он сделал все, чтобы быть с ней. Пусть подавятся его унижением эти уче­ ные и неученые куркули — ради нее он вытерпит все... Есть же все равно на свете хорошие люди, и он их найдет, найдет именно сегодня — они по­ могут, поддержат, поймут! 4 Во дворе между тем шумела беседа. Малопьющий Ефрейтор, хватив стопку с фронтовым другом, побагровел и грозно вопрошал у дяди Саши: — Скажи, горели мы с тобой в танке под Прохоровкой али не горели? — Горели! — радостно-солидарно подтверждал тоже весь розо­ вый, возбужденный дядя Саша.— Т ы —водитель, я — стрелок-радист, в реке только и спаслись! — Сам Ротмистров, генерал, герой... ж а л мне петуха или не жал? — Жал ! — Так какого же оне хрена меня сичас не слухают и этих гадов-бра- коньеров выгораживают? — Кто не слухает, кто выгораживает, дядя Ефрейтор? — спросил подошедший Володька.— Супостат, бюрократ или просто... гад? — Хто? А-а-а,— махнул Ефрейтор волосатой черной лапой,.— вон егеря в нашем лесничестве... Разболтались, потворствуют кое-кому. Но я на них все одно укорот найду. Володька опустился на то же бревешко, со вздохом сказал: — Не дали. Ни Еркины, ни другие тут... господа хорошие. Не знаю, что и делать... В город, что ли, ехать? — Оне и не дадут,— презрительно скривился дядя Саша.— Зимой снегу не дадут... H a -ко, вмажь. Ты, поди, ись хочешь? Не ел седня? Ва- люха! — гаркнул он в дом .^- Ташши Вовке борща, с нами за компанию пусть похлебает, парень голодный! — Сейча-а-ас! — донеслось из дома, и вскоре Валя, смуглая, широ­ кокостная, в цветастом, чуть сбившемся набок фартуке, принесла борщ, подмигнула Володьке. — Эх, куда ни шло! — махнул рукой на что-то Володька, Выпил портвейн и навалился на борщ. С минуту мужики молча наблюдали, как жадно, аппетитно он ест, сами тоже прихлебнули, растравленные; потом Ефрейтор просипел: — Мно-о-ого тебе надо, парень,— два червонца... Мно-о-ого... Ты пр- малу собирай. У меня есть вот... два целковых, один могу уделить... заем- но... Хошь? — Спасибо, дядя Ефрейтор, не надо. В город все равно поеду, там достану. С каждой ложкой этого поистине братского и, кстати, дьявольски вкусного борща — умеет Валя! — в Володьку вливались новые силы, но­ вая уверенность. Есть же, он всегда в это верил, на свете настоящие то­ в а р ищ и— люди, вот они, рядом: сочувствуют, кормят, что-то советуют... Милый ты мой Ефрейтор! Век не забуду этого предложенного тобой братского рубля, этого сиплого твоего сочувствия! Милый и невезучий