Сибирские огни, 1976, №9

— Вы тонкий 'психолог,— заметил он смеясь. Чтобы попасть в выбранный им магазин, мы проехали большую часть города. Париж был голубой, безмятежный, воркующий. Шерсть, лезшая из пса, покрывала меня. Я была в восторге. Мы заставили его немного .побегать по площади Инвалидов. Он бросился за голубями, раз десять обмотал поводок вокруг моих ног, словом, убедил нас в своей бьющей через край жизнеспособности. Смех и опасения разрывали меня. Что я буду делать с ним днем? У Луи был насмешливый вид. Наверное, мой переход к паническим настроениям его забавлял. — Ну,— сказал он,— вот вам, наконец, настоящая ответственность. Вы должны решать за него. Это вас изменит? Или нет? Я взглянула на него подозрительно. Не намекает ли он на Юлиуса, на мою привычку прятать голову под крыло? Мы вернулись домой. Я показала собаку консьержке. Та отнюдь не выразила восторга. Мы сели в моей студии, а пес принялся грызть обивку. — Что вы собирались делать вечером?—спросил Луи. Это «прошедшее несовершенное» обеопокоило меня. Ведь я действи­ тельно должна была идти с Юлиусом и Дидье на закрытый просмотр. Было два выхода: взять собаку с собой или оставить ее дома одну. Луи предугадал возможность такого решения. — Если вы оставите его одного, он будет выть,— заявил он,— и я, между прочим, тоже. — Как? — Да, если вы нас покинете сегодня вечером, он будет ужасно лаять, а я, вместо того, чтобы его успокоить, буду орать вместе с ним. — У вас есть другое предложение? — Ну да. Я схожу за покупками. Мы откроем окно, потому что стоит теплая погода, и спокойно поужинаем здесь втроем, чтобы мы со щенком немного свыклись с вашей новой жизнью. Он, конечно, шутил, но вид у него был крайне решительный. Я по­ пыталась возразить. — Надо бы позвонить,— сказала я.— То, что я собираюсь сделать, очень невоспитанно с моей стороны. Но, говоря это, я хорошо понимала, что не представляю себе иного вечера,'чем тот, который он мне описал. Наверное, у меня был- очень оконфуженный вид, потому что он расхохотался и встал: — Да, позвоните. А я пойду куплю собачьих консервов на троих. Он ушел. Мгновение я сидела, как оглушенная. Потом ко мне под­ бежал пес и забрался ко мне на колени. Он хватал ртом 'мои волосы, а я разглядывала его и минут десять объясняла ему, какой он хороший, красивый, умный, как и полагается плохому воспитателю, который пор­ тит детей Нужно было позвонить, пока не вернулся Луи. В трубке по­ слышался сухой голосок Юлиуса, и впервые вызвал во мне не умиро­ творение, а замешательство. — Юлиус, я страшно огорчена, но не смогу быть сегодня вечером. — Вы больны? — Нет,— ответила я,— у меня собака. Секунду длилось молчание. — Собака? Кто дал вам собаку? Я изумилась. В конце концов, я прекрасно^ могла ее купить или найти. Он, по-видимому, считает меня лишенной всякой инициативы, “ в” ^ 6 ; г рд™ье” ■ Реда. ^ и ^ и д але? —переспрашивает Юдиус,— Вегеринар? Вы с ним знакомы?