Сибирские огни, 1976, №9

меня, что, «к великому сожалению, милого Дидье нет с нами, у него се­ годня семейный ужин». Я гут же представила себе, как оба эти парня, Дидье и Луи, бродят по Парижу, счастливые от того, что видят друг друга, и вечер в полном их распоряжении,— и дико им позавидовала. Что общего у меня с этими озлобленными стариками? Тут я, правда, преувеличивала. Средний возраст их был не так уж велик, а чувства не так уж низки. Напротив, какое-то всеобщее довольство реяло над этим обществом. Ибо, если ожидать к себе Ирен Дебу было великой честью, то еще большей честью было быть принятым у нее. В этом был очень четкий и всем известный нюанс. Во многих парижских домах царят се­ годня мрак и ярость. А пока я восхищалась выбором г-жи Дебу, по­ строенным по классическим канонам самодурства: кое-кто из безуслов­ ных членов кружка получил отставку. Были приглашены одновременно некоторые соперницы. Некоторыми знаменитостями пренебрегли. Зато пригласили каких-то провинциалов. Не в силах открыть причину прояв­ ленной к нему благосклонности, каждый испытывал двойное волнение: неумолимая Ирен Дебу твердо держала скипетр своей злой воли и тел утверждала себя как истинная государыня. По-видимому, она чувство­ вала это, так как была веселее и болтливее, чем всегда. Ее как будто умилял успех собственного злонравия. Одной неосторожной молодой даме, которая имела безрассудство спросить, увидим ли мы сегодня чету X., Ирен Дебу ответила «Ну нет!» так, что эти слова прозвуча­ ли как самый громкий удар гильотины. И хотя ее «ну нет!» было все­ го лишь демонстрацией, иллюстрированные еженедельники весь сезон потешались над четой X. Все это я отметила мимоходом и без обычного воодушевления. Я принимала всевозможные комплименты по поводу моего загара, улы­ балась и чувствовала себя старухой. Я вспомнила свои возвращения после каникул, когда я была моложе. С каким смехом и шутливыми оскорблениями мы с моими сверстниками, парнями и девушками, срав­ нивали наши лица и руки. В те времена я часто оказывалась победи­ тельницей, так как была фанатичкой солнца. А сейчас, будучи бесспор­ ной победительницей, я не чувствовала никакого триумфа. Ведь я вер­ нулась не от теннисных кортов и волейбольных площадок Аркашона или Хендея, а всего лишь после пляжа в Нассо, провалявшись в гама­ ке, предоставленном мне богатым поклонником. И загар мой не был следствием прыжков, нырянья, напряжения мускулов, он лег на лени­ вое, усталое тело. Лишь однажды пришлось мне расходовать его силу — в темноте, ря­ дом с красивым пианистом. Да, я старею. Если все будет хорошо, через несколько лет я куплю себе лечебный велосипед — педало, поставлю его в ванной и каждый день по полчаса или часу буду нажимать на педали, преодолевая вооб­ ражаемые холмы, и за мной, безнадежно прикованной к одному месту, будут гнаться воспоминания моей глупо растраченной молодости. Я так живо представила себе, как я наклоняюсь над этим педало, это по­ казалось мне так смешно, что я расхохоталась. О благословенный дар смеха... Почему все эти люди, так основательно рассевшиеся на дива­ нах, не посмеются сами над собой, и над этими диванами,и надхозяй­ кой дома, и над тем, что они живут, и что я живу — тоже? Мой собе­ седник, расписывавший прелести Карибских островов, замолчал и с уп­ реком посмотрел на меня: — Чему вы смеетесь? — А вы почему не смеетесь? — ответила я грубо. — Я не сказал ничего особенно смешного... Это была чистая правда, но я не подала виду. Безнаказанная за­ носчивость всегда наводила на меня скуку. Открылись двери столовой,