Сибирские огни, 1976, №9

зывало во мне дрожь. Я оперлась обеими руками о стол и застыла в невыносимом страхе и отчаянии. — Что вы собираетесь делать?— строго спросила моя непреклон­ ная спутница. Я ответила «не знаю», и это был самый искренний в мире ответ. — Вы должны принять решение,— продолжала она,— относительно Алана. — Я уже приняла решение: Алан и я должны развестись. Я ему об этом сказала. — А он мне говорил иначе. По его словам, вы решили попробовать пожить некоторое время врозь, но не окончательно. — И все-таки — это именно так. Она вперилась в меня глазами. Эта мания разглядывать долго в упор, что она полагала моментом истины, могла кого угодно вывести из себя. Я пожала плечами и отвела глаза. Это привело ее в раздраже­ ние, вся ее злоба тут же вернулась к ней. — Поймите меня правильно, Жозе. Я всегда была против этого брака. Алан слишком чувствителен, а вы слишком независимы, и это не могло не заставить его страдать. Я вызвала вас единственно по его просьбе и еще потому, что я нашла в его комнате двадцать писем, адре­ сованных вам, но неотправленных. — Что он писал? Ловушка захлопнулась. — Он писал, что не может... Она спохватилась, что так глупо созналась в своей нескромности. Если бы она не была так накрашена, было бы видно, как она покрас­ нела. — Ну что ж,— прошептала она,— я прочла эти письма. Я была в безумном отчаянии и вскрыть их— был мой долг. Кстати, как раз из них я узнала о существовании господина А. Крама. Надменность вернулась к ней. Бог знает, что мог написать Алан относительно Юлиуса. Я почувствовала, как во мне поднимается, растет гнев и выводит меня из моей подавленности. Образ Алана, беспомощно­ го, с помутившимся взором, по мере этого терял свою отчетливость. Не может быть и речи о том, чтобы хоть на один день остаться рядом с этой ненавидящей меня женщиной. Я не вынесу этого. Но я обещала Алану прийти завтра. Да, действительно, обещала. — Кстати, о Юлиусе А. Краме,— проговорила я,— он весьма лю­ безно предложил мне воспользоваться номером, который забронирован для него у «Пьера». Так что я не буду вас больше обременять. Услышав это, она слегка махнула рукой и чуть улыбнулась, как бы приветствуя меня: «Браво, милочка, вы недурно устроились». — Вы нимало меня не обременяете,— возразила она,— но я думаю, что у «Пьера» вам будет веселее, чем в квартире вашей свекрови. Я ведь не просто так сказала о вашей независимости. На ней была черно-синяя шляпа, вроде берета, украшенная райски­ ми птичками. Внезапно мне захотелось нахлобучить ей ее до самого под­ бородка, как бывает в комических фильмах, а когда она заверещит, бро­ сить ее, ничего не видящую, посреди чайной. Иногда у меня бывают та­ кие минуты гнева, сопровождающиеся приступом нелепого, исступлен­ ного смеха. И я могу тогда сделать что угодно. Это был сигнал тревоги. Я поспешно встала и сорвала с вешалки пальто. — Я завтра приду к Алану,— сказала я,— как мы и договорились. За чемоданами я пришлю к вам кого-нибудь от «Пьера». В любом слу­ чае парижский адвокат снесется с вашим по поводу бракоразводного процесса. Мне очень жаль покинуть вас так скоро,— добавила я под влиянием рефлекса вежливости, возникшего откуда-то из детства,— но