Сибирские огни, 1976, №9

щанье ом прошептал: «Я выйду через неделю, я думаю». А я слышала молчаливый крик: «Неделю, только неделю, подожди меня всего неде­ лю!» Я была буквально растерзана. Воспоминания о нашей счастливой жизни нахлынули на меня: наш смех, паши споры, наши сиесты на пляже, наша самозабвеииость, а главное, эта неистребимая уверенность в том, что мы любим друг друга и будем вместе до глубокой старости. Забылся кошмар наших последних лет, забылась новая уверенность, приобретенная уже мною одной и состоявшая в том, что если тан пой­ дет и дальше, мы оба погибнем. Я обещала ему прийти завтра в то же время. Парк-Авеню встретила меня отвратительным гомоном и сумя­ тицей. Вместо того, чтобы пойти пешком и увидеть Нью-Йорк, я тороп­ ливо села в автомобиль свекрови. Она предложила выпить чаю в Саи- Реджис, где мы можем спокойно поговорить. Я согласилась. Казалось, отныне я принесена в жертву лимузинам, шоферам и чайным салонам и обязана проводить там время в обществе людей, вдвое старше меня и вдесятеро увереннее. Тем не менее, я заказала виски; свекровь, к мое­ му удивл'ению, сделала то же самое. Видимо, эта больница— со спе­ циально депрессивным уклоном. На секунду я почувствовала симпатию к свекрови. " , , Алан ее единственный сын. Быть может, несмотря на профиль хищной птицы, под этим оперением с о-ва Св. Лаврентия бьется материнское сердце? — Как вы его нашли? — Как вы и говорили — и хорошо, и плохо. Воцарилось молчание, и я пеняла, что как только минутная сла­ бость пройдет, она вновь стянет свои войска. — Жозе, моя дорогая,— начала она,— я никогда не желала вме­ шиваться в то, что касается вас двоих. За этой ложью последует, очевидно, и вторая, и третья. Я решила не мешать. — Так что не знаю, почему вы разошлись,— продолжала она.— Во всяком случае, должна вам сказать, я была абсолютно не в курсе того, что Алан уехал, не оставив вам ни цента. Когда я узнала об этом, его болезнь была в разгаре и было слишком поздно его упрекать. Я махнула рукой, как бы желая сказать, что это не имеет значения, но она была другого мнения и тоже махнула рукой, как бы наперерез мне, говоря: нет, напротив. Мы как два семафора, только работаем по разным кодам. — Как же вы устроились? —спросила она. — Я нашла работу, не слишком выдающуюся в денежном плане, но довольно интересную. д этот господин А. Крам? Вы знаете, мне пришлось затратить сумасшедшие усилия позавчера, чтобы вырвать у его секретарши ваш адрес. — Этот господин А. Крам —друг,—сказала я, и только. — И только? Я подняла глаза. Наверное, вид у меня был довольно измученный, ибо она поспешила сделать вид, что ее убедило, по крайней мере пока, мое «и только». Вдруг я вспомнила, что пообещала Юлиусу остановить­ ся у «Пьера» и позвонить ему, и почувствовала угрызение совести. Франция, Юлиус, журнал, Дидье—казались такими далекими, а ма­ ленькие сложности моей парижской жизни такими ничтожными, что са­ ма я, казалось, совсем потерялась. Потерялась в этом страшном городе, рядом с этой враждебной ко мне женщиной, после этой страшной кли ники, потерялась, лишившись корней, любви, друга, потерялась в своих собственных глазах. Большой стакан с ледяной водой, по о ыча по ставленный возле меня, невозмутимый гарсон, уличныи шум все вы