Сибирские огни, 1976, №9

хотался. Он был прелесть. Он походил на ребенка. Глаза у него были нежные. Я вновь посетовала на судьбу, отвратившую его от женщин. Он был преисполнен такта, нежности, хрупкости. Он был моим другом. Нам следовало разобраться сразу в двух инцидентах. Он начал со вто­ рого, как менее прискорбного для него. Я узнала, что его брат-пурита­ нин совсем таковым не является, но их семья я среда всегда внушали ему ужас. Он живет в Солони, в заброшенном доме. По профессии он ветеринар. Тут я припомнила, как повеяло на меня сельской жизнью рядом с ним. Я представила его большие ладони на крупе лошади. Ка­ кое-то романтическое чувство на секунду овладело мной. Но тут я вспомнила, что он считает меня потаскухой. Я в тех же выражениях спросила Дидье, не думает ли он то же самое. Он так и подскочил. — Потаскухой?— переспросил он.— Потаскухой! Да вовсе нет! — Что вы" думаете о моих отношениях с Юлиусом? Что об этом думают все? — Мне казалось, что вам нет дела до того, что думают все,— про­ мямлил он. , — Ваш брат вывел меня из себя. 0,н в затруднении тер руки. — Я знаю,— сказал он,— что вы не любовница Юлиуса и не хоти­ те ею стать. Но люди считают наоборот. Они не могут представить себе, что вы можете вести такой образ жизни, как они, работая в этом журнальчике. — И тем не менее это так,— возразила я.— В Париже очень легко устроиться. — Конечно,— согласился он как бы сожалея,— но они думают, что вы устроились иначе. — А Юлиус,— спросила я,— вы думаете, Юлиус тоже ждет от меня чего-то другого? Он поднял голову и посмотрел на меня как на идиотку. Само собой! — ответил он.— Юляус вбил себе в голову заполу- чить вас так или иначе. А Юлиус — человек, который никогда не отступает. — Вы полагаете, он меня любит? Наверное, в моем вопросе было столько недоверия, что он рас­ хохотался. , ___ , „ Не знаю любит ли он вас, но, в любом случае, он хочет обла­ дать в а м и , — о т в е т и л он,— Юлиус самый великий собственник, какой только может быть. Я тяжело вздохнула и проглотила остаток виски. Решительно, в этом мире мне предназначена роль добычи. С меня довольно. Завтра я поговорю с Юлиусом. Узнав о моем решении, Дидье, подняв глаза к небу, заверил меня, что мне не удастся вытащить из Юлиуса ни слова. «Объяснения,— добавил он,— никогда ни к чему не приводят». Он знает это из опыта. Вот тут мы и заговорили о Ксавье. И я узнала, что один мужчина может быть таким изощренно жестоким по к дру­ гому как ни одна женщина. В ужасе слушала я его рассказ о ночных бара’х о джунглях порока; рассказ, где каждое имя звучало как угроза, любое ожидание было пыткой, а согласие выглядело унижением. Самое худшее было то что выражая все это таким скромным, таким цело- Х„ ^ е ™ Г я , 2 о Г ™ / е <*■•«»■. ■ сказа и что особенно любопытно, я обнаружила в нем самом тот вкус к несчастью? который был так присущ Алану. В мете своей любви находил он страдание и, наверное ™ ^ ЖД€И . И совсем неважно, любит он мужчину или женщину ^ ° м Щ Ц он будет несчастен Ушел он очень поздно, казалось, утешенный, оолее м н Х е Г у и р с т а о р е и ш й , а я легла спать со стыдливы* чувством