Сибирские огни, 1976, №9

Впрочем,—добавил он,— это у меня не от неделикатности, а от неловко­ сти. Я хочу все о вас знать. Я знаю, что для начала я должен был бы по­ говорить с вами о каких-нибудь пустяках, о погоде, но это у меня не получается. у Я спросила себя, изменилось ли бы что-нибудь оттого, если бы мы поговорили о погоде. Вдруг он мне и вправду показался неделикатным, грубым и лишенным обаяния. Если у него нет малейшей искры воображе­ ния, чтобы поддержать пустячный разговор, именно пустячный, ой дол­ жен бы знать об этом и не приглашать меня в эту дурацкую чайную. Мне захотелось уйти, оставить его одного с его пирожными, и лишь страх пе­ ред тем, что ждет меня за этими стенами, перед смятением, которое охва­ тит меня, стоит лишь выйти на улицу, перед тем, что приблизится мое возвращение в мой домашний ад, удержал меня. «Погоди, это же челове­ ческое существо,— сказала я себе,— можно попробовать перекинуться несколькими фразами, а то ведь это ненормально...» Действительно, я впервые ощущала перед кем-то такую заторможенность, скованность и желание бежать. Естественно, я приписала все это состоянию моих нер­ вов, бессоннице последних ночей, отсутствию знания жизни. Короче гово­ ря, я сделала то, чего не следовало делать: приписала себе, а не Юлиусу неудачу этих первых минут. Вообще, всю мою жизнь нечто вроде больной совести, близкое к умственной дебильности, заставляло меня постоянно чувствовать себя неизвестно в чем виноватой. Дошло до того, что я испы­ тывала вину перед Аланом. А теперь — перед Юлиусом А. Крамом. Дер­ жу пари, что если бы приветливая официантка, неся миндальное пирож­ ное, вдруг растянулась на ковре, я бы подумала, что это из-за меня. Ка­ кая-то злость на самое себя и на болезненный хаос, в который я превра­ тила свою жизнь, поднималась во мне. — А вы,— спросила я сдержанно,— что вы делаете в жизни? — Заключаю сделки,— ответил Юлиус А. Крам.— Точнее, я заклю­ чил много сделок. Теперь я занят тем, что контролирую их. У меня маши­ на, я в ней и живу, а она возит меня из одной конторы в другую. Я конт­ ролирую и уезжаю. — Весело,— заметила я.— А кроме этого? Вы женаты? На мгновение он смутился, как будто я сказала что-то неприличное. А вдруг я предполагаю узнать, холостяк ли он. — Нет,— ответил он,— я не женат, но однажды чуть было не женился. Он произнес эту фразу так торжественно, так высокопарно, что я взглянула на него с любопытством. — Дело расстроилось? — спросила я. — Мы были не одного круга. Все как бы замерло перед моими глазами. Что это я делаю здесь с этим дельцом-снобом? — Она была аристократка,— сказал Юлиус А. Крам с несчастным видом.— Английская аристократка. Во второй раз я глядела на него, оцепенев от изумления. Если этот человек и не'интересовал меня, то во всяком случае удивлял. — А почему, если она была аристократкой... — Я стал тем, что я есть, благодаря самому себе,— сказал Юлиус А. Крам,— а когда я ее встретил, я был еще очень молод и совсем не был уверен в себе. . „ „ „ „ „ — А сейчас, значит, вы в себе уверены? — спросила я, заинтри­ гованная. — А сейчас да,— сказал он,— Видите ли, смысл денег,— быть мо­ жет, г л а в н ы й — состоит в том, что везде чувствуешь себя уверенно. И как будто, чтобы подтвердить эту чудовищную мысль, он застучал ложечкой по чашке.