Сибирские огни, 1976, №9

Река детства! Именем ее названы большие города, корабли, но Анна Артемьевна вспоминала ее просто как реку. Без названия. Возни­ кало в памяти детство, и река вспоминалась как утро жизни, когда она была Анюткой-безобуткой, веселой, задорной девчонкой, вольной, как птицы или зверек лесной. По берегам Большой протоки все так же стеной стоял тростник, початки рогоза пускали по ветру пух, двойная строчка колонковых сле­ дов прошнуровывала камышовые заросли. Все как было: ветер, шурша­ ние камышей, хлопотливый колонковый след... Здравствуй, говорила Анна Артемьевна протоке, растроганно смахивая счастливую слезу. На сердце у нее было и грустно, и радостно: кажется, вчера она ходила тут на отцовских лыжах, настораживала капканы в таловых зарослях, а летом ездила на обласке по здешним омутам с корчашками и венти- рями Шу-шу-шу!— ветер клонит метелки тростника и вдруг озорно кинется из края в край взапуски, заполнив протоку шуршанием. Вспомнила: тут, в протоке, хотела утопиться из-за несчастной люб­ ви: в свои десять лет влюбилась в приезжего мальчишку, который не обращал на нее внимания. Протоку для успокоения выбрала потому, что вода в ней всегда прозрачная, чистая— красиво было бы лежать среди водяных цветов... Была она тогда столько же дитя своей матери, сколько дитя леса, этой вот Большой протоки. Утопая в мокром снегу, Анна Артемьевна перешла на ту сторону, продралась сквозь тальник. Она волновалась: вот сейчас откроется река и, как в детстве, спеша поскорее окунуться в синюю ширь, едва сдер­ живалась, чтобы не кинуться бежать. Так всегда было: переходя про­ току, чербузинская ватага начинала громко галдеть, вдруг все броса­ лись вперегонки: кто скорее выскочит на прибрежный бугор, кто первый хватит холодного снежно-сладкого ветра! На уже обтаявший бугор, шуршащий прошлогодним полынком, Анна Артемьевна вбежала, запыхавшись, готовая ошалело замереть перед великим столпотворением ледохода, радостно удивиться речной шири, красоте любимых мест. ...Первое, о чем она подумала, испуганно оглядевшись по сторо­ нам,— заблудилась. Ничего она не увидела, что ожидала увидеть: ни широко размахнувшейся Чемской излучины, ни островов, ни сосновых боров на высоких увалах Заречья. Не было и реки... «Стыд какой: дома заблудилась»,— опять растерянно подумала Анна Артемьевна. Нет, река была, но ее длинным шлагбаумом перегородила подпор­ ная плотина — серо-бетонная стена с невысоким зданием электростанции под тем берегом. Платина прямая, отбитая -слоаио по шнуру, она про­ легла с берега на берег, и за ней скрылось все: речные дали, острова, Чемская излучина... Боже, как жестоко несовместима была штыковая прямизна плотины с вольным берегом реки, рукавами-протоками, излу­ чинами, морями-плесами, сверкающими под солнцем!.. А река... Сквозь прибрежные кусты Анна Артемьевна видела дале­ ко внизу тускло мерцающую воду, кажется, не текущую даже, спящую. Это и была река, но какая она стала маленькая, утихомиренная... Нет, на этом глубоко унырнувшем в берега канале ледоходов не бывает: зарегулированные реки не замерзают, иные на сотни километров ниже плотины... На той стороне, на Чемоком крутояре, белел аккуратный городок. Улицы террасами стекали вниз, к плотине, разбредаясь -вдоль бе-рега. Кое-где среди домов кудрявились сосновые рощицы,— юсе, что осталось от мн-огюшумных чемских боров. Город чистый, новенький, издали он казался безлюдным, только на линии горизонта дымили две непоме-рно длинные трубы. Они упирались в самое небо, дым из них протянулся -по голубому полотнищу неба извивающимися вожжинами.