Сибирские огни, 1976, №9

Я была счастлива, не мне жаловаться. А на целую жизнь счастье никому не выдается». В открытую форточку впорхнула синичка и села на оконный пере­ плет. Она наклонила головку в черной шапочке, глянула озабоченно на Анну Артемьевну. Вопросительно цвинькнула и, прошумев крылышками, вылетела. Будто удивилась, что Анна Артемьевна все еше дома, когда на воле такое солнце, апрель, пахнет рекой, ледоходом. «Пойду на Чекалкино болото, погляжу на Большую протоку. По­ том — ,На реку. К самой себе схожу. Когда-то я была здесь счастлива». Три десятка лет назад на месте улиц теперешнего города науки шумела черная кондовая тайга, чербузинский лес-мереть с болотами, глухими старицами-озерами, таловой непролазью. Вся цивилизация здешняя была родная деревня Анны Артемьевны — Чербузы,—кероси­ новая лампа да начальная школа с одним учителем на четыре класса. Анну Артемьевну звали тогда Анюткой, она верила в домового, в окот- ного беса, что заплетает гривы, в озерных и болотных божков и еще в рыб-девок, которые могут защекотать. А по воскресеньям, как и все в их полуязычеокой, полухристианской деревне, она бегала с матерью в огурцовскую церковь, где, стоя на коленях, била поклоны, замали­ вая перед бородатым голубоглазым боженькой свои наивные детские грехи. Тайга обступала Чербузы со всех сторон, дышала запахами разо­ гретой лесной смолы, болотной сыростью, страхами. Каждый день Анютка видела — она могла побожиться, что не врет,— то лесовика с палочкой, то бабу-ягу с зелеными волосами, то рогатенького черта с хвостом-метелкой. Тогда все это жило-было в здешних лесах, болотах: ушастые фили­ ны, вещие трубачи-удоды и всякое другое зверье и птицы. И русалки в речках жили, и бородатые лесовички в броднях, кушачком подпоясан­ ные, ходили по утренним лугам... Лес по которому сейчас неторопливо шла, во все глаза глядя по сторонам, Анна Артемьевна, был лесом ее детства. Каким далеким оно казалось теперь! И прекрасным! Одно латаное платьишко, телогрейка на все случаи жизни — весь ее гардероб. Горбушка хлеба на целый день, босая, с цыпками на руках и ногах, но сколько было у нее счастья. Кан<- дый день*1 СЧЗСТЬб! Анна’ Артемьевна узнавала и не узнавала родной лес. Всюду нака­ танные лыжни, тропинки, теперь это был не лес, не тайга, а городской парк, место отдыха. И все же, миновав лбину-бугор, поросшии старыми соснами, она поняла, что начинается Чекалкино болото: хилыи пихтач, кочкарник, лиственницы с искореженными ветками. Приближение Че- калкина болота Анна Артемьевна узнала по еще который оно внушало каждому чербузинцу. Болото было огромное, г баклушами-озерами, зарослями камышей и краснотал^ Никто „е зн где Чекалка начинается, где ему конец, но что в болоте водятся ки моры с жабьими мордами,- в этом чербузинцы не “ “ " ев" | и^ по клюкву бабы ходили не в одиночку, а шумными ватагами, целый день аукались пугая этих кикимор и других нечистых. Старики рассказывали, что посреди Че,калки есть остров а^на С е ­ рове пещера а в той пещере опасались в старые времена беглые в а р н з ■ки-каторжники, и по обычаю деревенские столбы клали с вечера хлеб, ставили крынки с молоком для тех бегльпс И1о ротяи жили в Чекалкином болоте, гласила молва. Один оборотень,