Сибирские огни, 1976, №9

рялась пролеткультовскими теоретика­ ми, вопреки своим декларациям удержи­ вавшими рабочих в невежестве, спекулировавшими на их неприятии эталонов недоступной им ранее буржуаз­ ной культуры. «Долой красивое!»; «Время красоты прошло!», «Практика пролетарского искусства такова, что категории красоты в ней нет места!» Авторы подобных лозунгов (например, Н. Тарабукин, Н. Иезуитов) оставляли категорию красоты для истории эстети­ ческих учений («Пролетарская культу г- ра», 1931, № 1; № 4). Бесспорно, что в подлинном искусстве идейность (на нее так напирали пролет- культовцы) находится всегда в гармонии с художественным воплощением. Пре­ красная мелодия — крылья, на которых мысль полетит. Творения . же пролет- культовцев, как правило, были бескры­ лыми или, к ак их характеризует В. Гор­ бунов, «ученическими, незрелыми, лите­ ратурно несовершенными». Главное же в том, что путь ученичества был сомнительным. Главенствовал культ анонимной массы, вопреки личности с ее душевными противоречиями и мука­ ми, «мы» вместо «я». Но, теряя своего героя, выразителя дум и чаяний, масса становилась у пролеткультовцев безли­ кой, серой. Проблема личности пролет- культовцами решалась просто. Она ф а к ­ тически отбрасывалась. Так, А. Гастев, теоретик Пролеткульта, убеждал чита­ телей в том, что машинное производство делает психологию пролетария нормали­ зованной. «Вот эта-то черта и сообщает пролетариату поразительную аноним­ ность,— писал А. Гастев,— позволяющую квалифицировать отдельную пролетар­ скую единицу как А, В, С, или как 325, 0,75 и О и т. п.» (Цит, по, книге Ежи Кос- сака «Ленин и культура», М., 1974). Роль «винтика в системе грандиозной маши­ ны СССР» отводил человеку В. Плетнев. Общественная роль искусства своди­ лась к грубой пользе. «Изобразительное искусство нового мира будет производ­ ственным искусством, или его не будет вовсе»,— писал В. Плетнев в «Правде» в 1922 г. в подвергнутой резкой критике Лениным статье «На идеологическом фронте». Революция, по наивному мнению «ле­ вых», исцелит человечество буквально от всех бед, и поэтому тонкие душевные переживания, трагическое, казалось, уйдут, останутся только коллективный задорный смех, радость, все светлое, оп­ тимизм. Искусство подчинялось исклю­ чительно злободневным задачам. Воз­ никла опасность низведения искусства лишь для оформления политических лозунгов. Политическая агитация вы ­ двигалась решающим критерием оцен­ ки художественного произведения. Ути- литаризация культуры проявлялась весьма четко. Например, Б. Арватов, видный теоретик «пролетарского искус­ ства», советовал пролетариату «не изо­ бражать красивое, а воспитывать настоя­ щего живого человека; не рисовать лес, а выращивать парки и сады; не укр а­ ш ать стены картинами, а окрашивать эти стены; не фотографировать в крас­ ках костюмы, а производить их в мас­ терской» (Сб. «Об агитации и прозискус- стве», М., 1930). Требования писать газетные репортажи вместо романа, делать мебель вместо скульптуры, вещи вместо станковой картины й т. п. были не безобидными словами, но угрозой искусству. Гипертрофированный радика­ лизм, проповедь аскетизма отличали пролеткультовцев во все периоды. Противопоставление самодеятельного творчества профессиональному, к ак яко­ бы отходящему в прошлое, осложняло решение партией и Советской властью проблемы «революция и интеллиген­ ция». Ликвидаторские лозунги «левых» затрудняли переход интеллигенции на позиции социализма, увеличивали число эмигрантов или оставшихся на родине, но замкнувшихся. Ведущая роль проле­ тариата в культурной революции про- леткультовцами понималась в лоб, упрощенно, как подмена интеллигентов рабочими. Несогласных могли обвинять в неверии в творческие силы пролетари­ ата. Отрицание духовного наследия, есте­ ственно, влекло за собой отрицание интеллигенции, а проповедь скорого создания «пролетарской культуры» и столь же скорого овладения ею оборачи­ валась апологией невежества. Распространено утверждение, что весь нигилизм пролеткультовцев, угро­ за сжечь Раф аэля, разрушить музеи, растоптать искусства цветы были лишь словами. И. С. Смирнов, например, за я в ­ ляет, что «история не знает ни одного примера надругательства над сокрови­ щами искусства, спровоцированного про­ леткультовцами» («Историческая н аука и некоторые проблемы современности». М., 1969, стр. 68). Конечно, формальной принадлежности к какой-либо пролет­ культовской организации часто могло и не быть, но нигилистическая концеп­ ци я Пролеткульта была принципиально общей для всех экстремистов в куль­ туре, роднила их. В. Горбунов создает сложную и противоречивую картину становления социалистической культу­ ры, борьбы Ленина и партии с нигили­ стическими настроениями. Совсем не случайно вождь Октября категорически требовал: «Совершенно необходимо при­ ложить все усилия, чтобы не упали основные столпы нашей культуры, ибо этого нам пролетариат не простит» («В. М. Ленин о литературе и искусстве», М., 1969, стр. 681). В. Горбунов приводит свидетельство того, к а к Ленину в 1918 г. пришлось защ ищ ать Александринский театр от ожесточенных атак пролеткуль­ товцев, требовавших его закрытия, что­ бы покончить с «гнездом реакционного искусства». И это не единичный случай реальной угрозы расправы с культурой со сторо­ ны пролеткультовцев. До В. Горбунова Э. А. Баллер писал об Академии худо