Сибирские огни, 1976, №9

Она может увидеть, как «стрекозиное крылышко тени от рябины сквозит по земле», как «облака отражаются в лу­ жах, отдыхают над твердью земной... Этот отдых по праву заслужен облака­ ми, скворцами и мной». Обратим внимание на две последние строки — здесь «я» стоит в общем ряду с облаками и скворцами, как символ слиянности человека с природой. Эта пристальность взгляда неотдели­ ма от детского — и такого драгоценного у взрослых — качества: умения удив­ ляться, умения быть непосредственным, потому что непосредственность рождает свежесть взгляда. Сколько раз встречали мы в стихах подснежники и незабудки! Столько, что, пожалуй, помним очень немногие — остальное множество слилось в расплыв­ чатое пятно. Вот один из стюартовских подснежни­ ков, засыпанный внезапно выпавшим майским снегом: Ему бы, кажется, заплакать, К земле п ри гн уться, унывать, А он стоит, как воин в латах, За жизнь готовый воевать! Хрупкий цветок становится олицетво­ рением мужества — этот неожиданный образ тем более впечатляет, что мы ощу­ щаем, к ак беззащитен подснежник. Если бы речь шла о разумном существе, мы бы сказали, что оно держится не физи­ ческой силой, а силой духа. Этот подснежник не спутаешь с другим, который... Впрочем, проще при­ вести миниатюру полностью: Весна опять разводит нежность — Бледнеет небо от весны! У ног моих цветок подснежный Еще досматривает сны. ПроснетСя, в мире все — Начало. И не отвесть влюбленны х глаз. Я столько лет весну встречала... Но он-то, он-то в первый раз! Умение художника удивляться помог­ ло удивиться и нам, вдруг прозревшим, что каждый цветок встречает весну «в первый раз». И снова возникает эта глубокая, тонкая и очень прочная связь между человеком и цветком: оба они встречают весну, оба одинаково радуют­ ся ей! Как же не сказать, что подснеж­ ники у Е. Стюарт «наделены индивиду­ альностью»! Поэтесса говорит в стихотворении «Мастерство»: «Когда за дело примется природа, в ней сразу точность мастера видна...» В чем же художник видит «точность мастера»? В том, что, показывая полет стрекозы, «природа колыхнет над ней кувшинку и коромыслом спинку изог­ нет», а последней капле дождя «она по­ дарит золотой фонарик». Вздохом сожаления заканчивает это раздумье о природе художник: И сколько бы мы ей ни подражали, Беспомощны покаж утся слова: Природа — просто мастер на детали, И в этом — совершенство мастерства. Поэт стремится следовать природе, ограничиваясь только необходимым, и з­ бегая всяких «архитектурных изли­ шеств». Если он рисует осенний день, две-три приметы воссоздают всю кар­ тину, ибо дают толчок фантазии читателя: Вся пы лает сквозная осина В синей-синей прозрачности, дня. И паук, н атян ув п а ути н у. По засады гл я д и т на меня. Ветер вовсе не хочет тр уд и ть с я — Тр о н уть в етку хотя бы одну1 Только дя те л •— дотош ная пти ц а — ■ Пробивает в сосне тиш и н у. Здесь и пиршество красок осени, и ощущение умиротворенности, даже идилличности: «Словно все, чему нужно, свершилось. Словно места ж еланиям нет». Тем сильнее впечатляет неожидан­ ность в заверш ающих строчках: «Мне не знать утоленных ж еланий и не ждать для себя тишины». Стихотворение Вы­ ливается в гимн человеческой неуспо­ коенности, вечному стремлению в не­ изведанное. А «материал», из которого оно построено,— осенний день с несколь­ кими точно выбранными приметами. . В стихотворении «Осинник» мы ви­ дим, как В сыроватой лесной низине Седоватый растет осинник, На промятой в траве дорожке Серой ватой леж ат сережки. Не сразу замечаешь, что два двусти­ шия со смежными рифмами объединены сквозной внутренней рифмой: «сырова- т°й — седоватый — на промятой — серой ватой». Этот звуковой повтор помогает представить множество осинок, выстро­ ившихся друг возле друга и так рази ­ тельно схожих между собой. Там-то,— Где осиновых листьев ле п е т. Осы домик осиный лепят, И несмело, тяж еловато Перепархиваю т воронята. Очень выразительна инструментовка этой строфы. Точнейшая рифма «ле­ пет»—«лепят» усилена созвучием «оси­ н о вы х— осы — осиный» в первых строч­ ках; а последние две строки самим ритмом своим передают неуверенный полет воронят. Кажется даже, что че­ ловек, не знающий русского язы ка, по ритмическому рисунку этих строк понял бы, что в них изображено. Да и в предыдущем стихотворении «Осенний день» рифма «осина — паути­ на» перекликается с повтором «синей- синей» совсем не случайно,— в ряде стихов Е. Стюарт прибегает к такой инструментовке, очень усиливающей эмоциональную окраску стиха. И осо­ бенно часто это видно в стихах о природе. Уж е и осень отполы хала, И всю ду стало белым-бело, А речка лодки отколы хала, И отды хало уже весло.