Сибирские огни, 1976, №9

Е. Стюарт э т р й маленькой, двадцати­ страничной книжке? Поэт, обращаясь к своему современ­ нику, восклицает: Твоя судьба должна быть с нашей схожа, И, если ты все испытал, тогда Мы скажем — да, он вместе с нами прожил Суровые и грозные года! Здесь трудная доля соратника в неви­ данных сражениях выступает как самая завидная у ч а с т ь тех, кто делил все невзгоды со своим народом. И н а­ града за эту причастность к общему горю и общей радости необычайно высока: 1 Мы вместе жили, погибали, бились, И мы войдем в бессмертье навсегда. Нан после боя вместе мы входили Во взятые обратно города... В стихах Е. Стюарт, написанных в первые месяцы войны, настойчиво за ­ звучали мотивы духовного единства советских людей. Лирическая героиня поэта живет не только чувством слиян- ности со своими современниками—сорат­ никами и единоверцами, но и ощущает прочные связи с теми, кто будут «жить на много лет поздней». Так возникает живая связь разных поколений, преем­ ственность, непрерывная эстафета свер­ шений: «Если друг... придет к тебе» — За то. что я теперь не долюбила. Отдай всю нежность и любовь свою. Над колыбелью сына наклоняясь, Ты улыбнешься в тигрине ночной... Люби его. от горя охраняя. За всех детей, не выношенных мной. В этих строках — Самоотречение и редкий дар радоваться счастью другого человека, готовность принести любую жертву во имя грядущих поколений. Война была тягчайшим испытанием для народа. Но война стала и школой воспитания, школой зрелости для мил­ лионов; бедствия тех лет с невиданной силой обнажили «душ золотые россьгпи», покоряющую красоту советских людей. В огне войны закалялись характеры . Военные будни в значительной степени сформировали и Е. Стюарт как человека и литератора, определили ее характер, ее восприятие действительности. Это ска­ зывается и в сдержанности выражения чувств лирической героини. Казалось бы, на первый взгляд, невозможно гово­ рить о войне, о страданиях, принесенных ею, без вскрика, без подчеркивания сво­ его отношения к происходящему. Между тем. Е. Стюарт нигде не повы­ шает голоса, она, судя по всему, доволь­ ствуется если не шепотом, то разговором с собеседником, стоящим рядом. В ее стихах нет того, что можно было бы назвать выступлением с трибуны перед многотысячной аудиторией, она обра­ щается к каждому слушателю отдельно. Е. Стюарт умеет создать в своих стихах, если можно так выразиться, атмосферу тишины —такой тишины, что, кажется, слышишь удары собственного сердца. И на фоне этой тишины негромкая чело­ веческая речь может восприниматься во всем богатстве ее оттенков. С этой чертой творчества очень тесно связана и другая, не менее существен­ ная — всепоглощающее стремление ху­ дожника быть правдивым. Боязнь — именно боязнь! — громкого, выспреннего слова, желание быть очень точным, что­ бы «антураж» строки не скрыл от чи ­ тательского глаза, от читательского серд­ ца ее внутренней сути, во имя которой эта строка создана,— вот что определяет многое в стихах Е. Стюарт, в их поэтике. И, как следствие этого, в книге «Горо­ да будущего» стихи «опираются» на самые простые, самые что ни на есть будничные ф акты . Конечно, это факты , которые были возможны только во вре­ мя войны, но в них нет того из ряда вон выходящего, что могло бы привлечь внимание человека, который ищет лишь необычное, эффектное, заметное с пер­ вого взгляда. Строки, написанные Е. Стюарт в годы войны, могут быть восприняты как л е­ топись будничных событий военного времени. Нам сохранит навеки память, Как, враз перечеркнув покой, Цолзли орудия ночами По потрясенной нюстовой. Последняя строка подчеркнута ав­ тором; это подчеркивание напоми­ нает не только о пушкинском пер­ воисточнике, но и о том, что мостовая по­ трясена не «тяжелозвонким скаканьем» Медного Всадника, а вполне реальной многотонной тяжестью орудий, двигаю­ щихся на фронт. Впрочем, вернемся к стихотворению и проследим, какие еще детали «нам сохранит навеки память»: Как наши маленькие дети Играли под окном в войну, Как налетал горячий ветер. Взметая пыли пелену. И как, предвидя все утраты. Был город грозно напряжен, Отметив дверь военкомата Толпою молчаливых жен... В числе этих подробностей — и «мар­ шировки топот ровный», и «песни в тесных поездах». Может поначалу воз­ никнуть даже недоумение — да полно, это ли главное? Но, оказывается, то, о чем повествует Е. Стюарт,— главное. В ее стихах нет картин боев, нет эпизодов, которые при­ нято именовать героическими, но в них есть героическая повседневность, в них есть множество примет мужества, кото­ рыми были отмечены те дни. В советской литературе военных лет тема тыла, его вклада в победу была освещена несравненно слабее военной, «фронтовой» темы] Если в прозе о труд­ ном подвиге народа повествовали «Ис­ пытание» А. Первенцева, «Клятва» Ф. Гладкова, «Огни» А. Караваевой, то в поэтическом жанре аналогий поч­ ти нет. Естественно, что в годы сражений за свободу и независимость страны с