Сибирские огни, 1976, №9

ло статей, очерков и стихов о стройке эпохи помещено и в «Байкале». Настало время перехода к более глубокому худо­ жественному освоению темы . Естествен­ но, что сильнее других изданий это чув­ ствует журнал, находящ ийся в районе событий. И не удивительно, что на его страницах делаются попытки создания прозы о людях БАМа, выходящие за рамки очеркового ж анра. Одна из ни х — повесть Кима Б алкова «Ледовая дорога» (1975, № 4). Географический масштаб повести не велик. Взят один эпизод: по суровому, скованному льдом зимнему Б ай к алу из Усть-Баргузина к Нижнеангарску вы ­ ходит первая колонна автомашин с гру­ зами, необходимыми строителям БАМа. Ценность повести, прежде всего, в том, что здесь изображен реальный кусочек БАМа, что актуальная тема не «привяза­ на к местности», к ак архитекторы «при­ вязывают» заранее разработанный типо­ вой проект. Один из главных героев «Ледовой дороги» — старый бурят Аюров — немыслим ни в какой другой местности. Его отношение к БАМу и лю ­ дям строительства отраж ает сложный комплекс противоречий в сознании мест­ ного населения. У него ещ е много недо­ верия к новым людям, вторгшимся в его места и, как ему каж ется, наруш ающим вековую гармонию Прибайкалья. Он убежден, что «лес по своим законам ж и ­ вет» и «плохо будет, если станут его н а­ рушать». Его коробят беспечные слова одного из парней: «...скоро, к ак отстроят дорогу, всей этой тайге каю к придет». Однако Аюров — человек не из далекого прошлого. Советский бурят, он имеет уже немалый опыт сотрудничества с людь­ ми, преобразующими его землю . Его грусть — проявление естественной для коренного жителя этих мест тревоги по поводу того, что многое и з прошлого «уже никогда не повторится». И все же он становится активным помощником коммуниста Слонева, его проводником, его «правой рукой». В повести о БАМе, каж ется, не обой­ тись без изображения молодежи. Она здесь разная. И по национальностям — украинец Андрей Дробот, арм янин Але­ ша Абрамян и, разумеется, русские. Мо­ лодежь наделена чертами романтиков, веселой и отчаянной удалью и, вместе с тем, трудовым упорством. Аюров посте­ пенно проникается симпатией к встре­ ченным на охотничьей тропе бородатым парням , завоевывающим в его глазах авторитет подлинно таеж ны х людей. Не ко всем, однако. Об одном из них — быв­ шем студенте Рогове — искателе внеш ­ ней романтики, сломившемся при столк­ новении с подлинной романтикой буден, говорится сдержанно, без разоблачитель­ ного пафоса, как о проявлении неизбеж­ ных издержек в большом деле. «Ледовая дорога» — начало темы, в ней можно заметить некоторую заданность, ей недостает художественно-исследова­ тельского начала, проблемности, но есть знание ж и зни и любовь к людям строи­ тельства. Чаще появляются повести о прошлом. В основе повести Африкана Бальбуро- ва «Зарево» (1975, № 2) — эпизод из гражданской войны. З а остроприключен­ ческим сюжетом, где есть все, что пола­ гается жанру,— заговоры, предательства, потайная комната, стрельба и убитые, постепенно и убедительно выступает серьезная мысль, достаточно актуальная и для нашего времени: национализм — отравленное оружие враждебных сил. На первый взгляд, красиво вы глядят слова одного из центральных персонажей «За­ рева» Михаила Базарова о спасении бу­ рятской нации от оскудения: «...чтобы народ наш был свободен реш ать свою судьбу, мы за государственную самосто­ ятельность нации». Сюжет разверты ва­ ется так, что читателю становится оче­ видным контрреволюционный смысл ф р а з о независимости от Советской Рос­ сии и национальном бесклассовом един­ стве бурят. Слова националиста Б азаро­ ва оказываю тся созвучными мыслям махрового белогвардейского карателя Лисовского о необходимости воспитывать бурят «на ненависти к русским». К сожалению , авантюрно-приключен­ ческий сюжет наложил свой отпечаток на язы к и стиль «Зарева». Владеющий мастерством психологического анализа, фольклорными речевыми богатствами народа, в лучших эпизодах демонстриру­ ющий высокую культуру слова и мысли, автор в эпизодах прямого действия сни­ ж ается ^до упрощенных и излишне пря­ молинейных характеристик и чересчур эфф ектны х сцен (столкновение Лисов­ ского с большевиком-матросом Антоном Голубенковым в Александровском цент­ рале и др.). В таких случаях изменяет автору и вкус к слову: «...сквозь сж атые зубы у него исторгался из груди нечело­ веческий, какой-то леденящий душу звук». Повесть С. Б аттал а «Кто ж е восьмой?» (1975, № 2) близка к детективу. Правда, нет в ней традиционного для ж анра об­ раза работника розыска. Предателя, ви­ новного в гибели группы советских воен­ нопленных, разы скивает журналист. Не по долгу службы, а по велению совести. И руководствуется он не уголовными уликами, а исследованием души челове­ ка, убеждением, что не может быть пре­ дателем человек, всегда проявлявший качества подлинной человечности и вер ­ ности долгу. Повесть построена на пись­ мах и дневниках, интимных исповедях, где лучше всего проявляется истинная настроенность души. Другой поворот ж анра заметен в по­ вести С. Цырендоржиева «Где ты , моя утренняя звезда?» (1975, № 3). Она тоже о войне. Но — никакой ф а б у л ь н о й остро­ ты , батальных эпизодов, острых столк­ новений. Глубокий тыл, далекий улус, многочисленные, как будто очерковые, зарисовки: голодный быт, тяж елы й труд; женщины , раненые, дети. Особенно хо