Сибирские огни, 1976, №9

Но нет ничего утомительнее, скучнее этих «прогонок», уже извест­ ных методик, кажется, ты целую вечность топчешься на месте, прозя­ баешь, отстаешь. И больше личным примером, чем словами инотациями, Анна Артемьевна убедила ребят, что ученый, пасующий перед скукой, каторжным однообразием своего труда,— не ученый. Он либо полюбит тюремную монотонность ежедневной работы и найдет в ней свои радо­ сти, либо ему надо уходить. Анна Артемьевна добилась своего: мало- помалу в лаборатории сколотился небольшой, но дружный коллектив из десяти молодых людей, восьми мужчин и двух женщин. Опыты по плану, опыты-эврики, прикидки, наблюдения, поиски наи­ более активных азотофиксирующих бактерий, попытки «привить» их разным грибкам — это и была жизнь ее лаборатории, ее собственная жизнь изо дня в день. Год напряженной работы промелькнул незаметно, самый короткий год в жизни Анны Артемьевны. Она даже в отпуск не ходила — и вот позавчера в одной из камер с «привитым» грибком кон­ центрация азота в атмосфере уменьшилась! Это значит, грибок поглощал его, фиксировал, «ел»! Ребята проверяли концентрацию свободного азо­ та в камере каждые шесть часов. Она уменьшалась! В пяти параллель­ ных камерах приборы показывали уменьшение азота,— грибок «кормил­ ся» азотом, превращал его в протеин, белок! Лаборатория ликовала, женщины плакали, а Анна Артемьевна чув­ ствовала лишь усталость, желание уйти, лечь и ни о чем не думать. Такую усталость чувствует, наверное, солдат после изнурительного мар­ ша и конь, когда его распрягут. Мужчины бренчали серебром, скидыва­ ясь на коньяк, они знать не Хотели, какая долгая, тяжкая работа еще предстоит, но они были молоды, полны сил, ничего не боялись. «А ведь я могу, их языком выражаясь, сойти с лыжни,— вдруг по­ думала Анна Артемьевна.— Просто не дожить до конца работы. Выдох­ нусь, не выдержу темпа, лягу и не встану, потому что тихонько работать мне никто не позволит. Они же не позволят, эти милые, сердечные ребята». Ей захотелось расплакаться, но она взяла себя в руки, расцеловала женщин, чокнулась с мужчинами, даже спич произнесла, но когда все разошлись и Гриша Троепольский, ее заместитель, сказал, что теперь дело за статьей, статью надо немедленно писать и отправлять в журнал. «А пока,— ровным, напористым баском говорил Гриша,— семинар, пер­ вое публичное сообщение, «выход на люди». Анна Артемьевна слышала и не слышала Гришу, она молчала, глядя на старую березу за окном, всю в кружеве инея. — Статья? — спросила Анна Артемьевна.— А кому она нужна, на­ ша статья? Гриша никак не выказал удивления, он думал, что отлично понима­ ет своего шефа, и потому принял слова Анны Артемьевны за каприз — все-таки шеф была женщиной. — Оно, конечно, статья наша никому не нужна,— вступая в игру, согласился Гриша, мягко, мудро глядя на Анну Артемьевну сквозь тол­ стые стекла очков.— Только ведь надо, Анна Артемьевна. И на семинаре выступить надо. И ничего, если мы пока не услышим оваций. Бог с ними, с овациями. Но мы должны получить «фирму», публикацию. Журнал с нашей статьей, где будет помечено, что рукопись получена редакцией такого-то числа и месяца, такого-то года. Оформить права гражданства нашей работе, застолбить жилу. И, пожалуйста, не преуменьшайте сде­ ланного нами. Согласен, наши методики — всего лишь трамплин для броска, но куда?! Поверьте, это ваше лучшее детище в науке, Анна Ар­ темьевна, и ребята счастливы, что работают с вами, Гриша говорил ровно, как полагается воспитанному человеку, но скулы его порозовели от волнения, от выпитой рюмочки.— Мы понимаем, вы устали, но надо