Сибирские огни, 1976, №9

спросишь: а рука? Да нет — черт с ней, на той работе она не связывала. Но все равно, днем и ночью напоминала: а ты, Поляков, этих парней, этих красавцев, богатырей, балагуров, не нарисуешь. Жесточайшая моральная пытка! Поду­ май: перед глазами такие люди, ты мо­ жешь писать такие картины , но — бес­ силен. Правда — пытка? Что я мог ему ответить? — Ну и вот, шагаю как-то домой. Голова — свинцовая. От тяж к и х мыслей, конечно. Запнулся. Выругался. Справа — забор. На нем клочья аф иш и объявле­ ний. Зашиб палец о камень. Пляш у на одной ноге и читаю: «Редакции много­ тиражной газеты Камской ГЭС требует­ ся художник-ретушер». Требуется ху ­ дожник? Так это ж я! Что? Я никогда в жизни не работал в фотографии? И в ретуши ничего не понимаю? Все изучу! Я же владею светом! Я умею видеть мир. Людей. Пейзаж . Я умею! Побежал в редакцию. Дверь была уж е закры та. Часа два протоптался, готов был проси­ деть всю ночь... * * * Редактор многотиражки «Камгэсстроя» Валерьян Николаевич Н акоряков таких репортеров еще не видывал. Бледнова­ тый — видно, не очень здоров, того гл я­ ди, сдует ветром, но все — бегом, бегом, молодчина! Вечером, рванув фанерную дверь кабинета, новичок, чуть не давясь словами, восторженно докладывал, где, что, как можно снять для газеты , где, что ожидается и даже — к ак это можно «поставить» на газетную полосу. Блестя глазами, говорил о людях, с которыми познакомился за день, набрасывал в редакторском блокноте композицию фо­ тоэтюдов, которые он обязательно, на этой же неделе,'- снимет. Одержимый! Не знал редактор, к ак тренировался «одержимый» перед тем, к ак прибежал утром в редакцию. Не было у парня даже захудалого фотоаппарата. Он взял дощечку и всю ночь учился наводить «камеру» своей полусогнутой, присажи ­ вался на корточки, ложился на спину, на живот, взбирался по лестнице на крышу, влезал на дерево, чтоб попробо­ вать: не свалится ли, держ а кам еру обе­ ими руками? Строчка «Фото А. Полякова» вскоре стала привычной в скромной газетке. А он упивался работой. Снимать, сни­ мать! Ведь в душе скопилось столько невысказанного: об этом надо как можно щедрее рассказать людям. — Люди веками сомневаются: есть ли счастье? Есть! Я весь утопал в свете. Во-он там, во всей небесной шири,— ки ­ вает на голубое окно,— я н аслаж дался светом, его игрой, его нюансами, если хочешь — его звучанием. Ты не слышал, как звучит свет? Свет может звучать! — Слышал. Адажио. П ервая часть «Лунной сонаты»... — А слышал, как звучат краски? — Краски? Нет... — Вспомни «Девятый вал». Холст — молчит. Но ты слышишь все: рев моря, завывание ветра, всю ужасающую свис­ топляску стихии. Не знаю, как другим, но для меня — свет и краски звучат. Для меня — всё игра света: вой вьюги, буйство грозы, шелест листьев, гром поезда, каменные глыбищи гор. Тогда, на Каме, передо мной открылось чудо. Я был готов щ елкать затвором, прояв­ л ять и печатать круглые сутки. А через неделю... получил взбучку от редактора. Ему позвонили с плотины: «Зачем при­ слал сумасшедшего? Лезет, циркач, на самую верхушку. На одной руке висит, в другой — держит фотоаппарат. Сорвет­ ся — только дымок останется. Да еще, бродяга, отвлекает сварщиков: «Рабо­ тай, хлопцы , снимать буду». А те — не могут. Никогда на своей верхотуре не видали мужика без монтажного пояса. Храбрец или дурень?» — И как... тебя н ак азал редактор? — Вмазал «строгача». Я козырнул: виноват, мол, исправлюсь. Но что поде­ лаешь? Н азавтра — снова вверх, ближе к солнцу. Какое счастье! Глаза его, всегда мягкие и доб­ рые, загораются мальчиш ески озорной удалью. И, глядя в них, понимаешь: этот человек пробился бы к своей, если хотите, стратегической цели даж е тогда, если б ж и зн ь поставила на его пути не «надолбы», а ты сячи горных хребтов. Ведь это самая светлая радость: чувст­ вовать себя победителем. * * * Он и дома, в своей полной света к вар ­ тире все врем я ходит, к ак там, в палате. Иногда присаживается на краеш ек ди­ вана, потом снова — ходит, ходит, хо­ дит... К ак ж аль, что невозможно описать эмоции, заж и гаемы е его снимками! К ак расскаж еш ь о почти волшебной силе фотоэтюда «В лесу»? Где-то на лесной опушке дремлют высокие сосны. Их вер­ шины, упираясь в подернутое облачками небо, образуют широкий круг. А в цент­ ре — серебристый кораблик-самолет. И — все. Но — удивительно: вгляды ваясь в снимок, вы, чувствуя легкое головокру­ жение, видите, как медленно, величаво покачиваю тся столетние великаны , как трепещ ут в ветвях солречные лучи, н а­ конец, слышите далекий гул самолета. Кто сказал, что ф отография мертва? ...Страницу за страницей р азгл яды ­ ваю альбомы поляковских фотографий. И словно путешествую по родной стране, знакомлю сь с гордыми, сильными людь­ ми, виж у, к а к упорно, ш аг за шагом, они переделывают землю — возводят плотины и дома, проклады ваю т каналы , перебрасывают мосты через реки, рас­ т я т хлеб и сады. Вот среди песков — стадо бульдозеров. Не раз встречались подобные снимки в