Сибирские огни, 1976, №9

и не осталось ничего, кроме желания узнать, разоблачить — все равно что. Я не могла обратиться к Юлиусу. Он превратит это предательство, эту покупку меня— ib простую предупредительность благородного чело­ века, в подарок заблудшей молодой женщине. Я знала лишь одного че­ ловека, достаточно ненавидевшего меня, чтобы быть откровенным. Это была кровожадная г-жа Дебу. Я позвонила ей. О чудо— она была дома. — Жду вас,— сказала она. Она не добавила «не сходя с места», но в такси, которое везло меня к ней, я представляла себе, как она наверняка сейчас причесывается, готовится — с особенным ликованием. Я сидела в ее гостиной. Стояла прекрасная погода. Я была спокойна. — Вы ведь не станете говорить, что не знали обо всем этом? — Я ничего не стану вам говорить,— ответила я,— потому что вы мне не поверите. — Разумеется. Ну-ка, вы не знали, что невозможно снять на время квартиру на улице Бургонь за сорок пять тысяч франков старыми в месяц? Вы не знали, что портные— мой, в частности,— не одевают бес­ платно неизвестных молодых женщин? Вы не знали, что на место в ре­ дакции претендуют пятьдесят молодых особ, гораздо более образован­ ных, чем вы? — Я не должна была не знать этого, это верно. — Юлиус очень терпелив, и эта милая игра могла длиться долго, каковы бы ни были ваши прихоти. Юлиус никогда не умел отказываться от чего бы то ни было. Но признаюсь вам, для его друзей, в особенно­ сти для меня, невыносимо было видеть его под каблуком у такой... — Какой?—подхватила я. — Скажем, под вашим каблуком. — Прекрасно.- Я рассмеялась, и это несколько вывело ее из равновесия. Нена­ висть, презрение, недоверие переполняли ее настолько, что она выгля­ дела почти забавной. — А чего, по-вашему, хотел Юлиус? — спросила я. — Вы хотите сказать, чего хочет Юлиус? Он сказал мне об этом в самом начале: он хотел дать вам интересную, приятную жизнь и оставлял вам время для кое-каких глупостей, которые в любом случае привели бы вас к .нему. Не думайте, что вы так легко улизнете. Вы еще не прекратили вашего знакомства с нами, моя дорогая Жозе. — Думаю, что прекратила,— ответила я.— Видите ли, я решила жить с Луц Дале и на будущей неделе уезжаю в деревню. — А когда вы устанете от него, вы вернетесь. Юлиус будет здесь, и вы будете очень рады снова видеть его. Ваши комедии забавляют его, а ваша притворная ненависть смешит, но не злоупотребляйте! — Если я правильно п о н я л а ,— произнесла я,— он тоже презира­ ет меня. — Да нет. Он говорит, что в глубине души вы честны и что в конце концов уступите. Я встала, улыбаясь на этот раз без всякого уоилия. — Не думаю. Видите ли, вы ослеплены презрением: есть вещь, о которой вы и не догадываетесь: а дело в том, что с вами я смертельно скучаю ——и от вас, и от ваших ухищрений. Ухищрения Юлиуса меня оскорбляют, потому что я очень его люблю, но вы-то... Я попала в цель. Слово «скука» было для нее абсолютно невыно­ симым, мучительным, а моя невозмутимость, наверное, внушала ей больший страх, чем внушил бы внезапный гнев.