Сибирские огни, 1976, №9

казалось, что за мнбй следят, что я в ловушке и>... А «Даймлер»? — спро­ сила я вдруг. — «Даймлер»?—лереспросил Юлиус. — «Даймлер» под моими окнами? Он смотрел на меня с полным недоумением. Ведь в Париже есть и другие «Даймлеры», а я даже не знала, какого цвета тот, который ви­ дел Луи. И потом мне всегда отвратительны подробности. Я предпочла сохранить рамки дружбы, привязанности, а не углубляться в тайны па­ рижского сыска. И снова, чтобы избежать познания сути вещей, я углу­ билась в заботу об их форме. — Не будем больше говорить об этом,— сказала я. — Хотите чего- нибудь выпить? Он улыбнулся. — Да. И на сей раз чего-нибудь покрепче. Он достал из кармана коробочку и вынул из нее две таблетки. — Вы продолжаете принимать все эти лекарства?—спросила я. — Большинство городских жителей делает то же самое,— от­ ветил он. — Это транквилизатор? Не могу объяснить, до какой степени эта привычка внушает мне страх. Это была правда. Я не понимала, как можно так упорствовать в стремлении сгладить любые удары жизни. Я видела в этом что-то по­ хожее на непрерывное поражение — как будто отгораживаешь самого себя от несчастий, скуки занавесью, и эта занавесь — как белый флаг, как символ капитуляции без боя. — Когда вы будете в моем возрасте,— произнес с улыбкой Юлиус,— вам тоже покажется несносным сдаваться на милость... Он искал слова. — На милость самого себя,— сказала я с некоторой иронией. Он закрыл глаза и согласно кивнул, а мне больше не хотелось улы­ баться. Быть может, настанет день, когда и мне придется со всей реши­ тельностью затыкать глотку голодной стае моих желаний, крикливым птицам моих страхов и сожалений. Быть может, в один прекрасный день и я смогу выносить свое существование лишь в виде черно-белой копии, без цвета, без острых граней. Да-да, я буду кататься на велосипеде, не выходя из ванной, и грызть таблетки, чтобы усыпить свои чув­ ства.- Мускулистые ноги и бессильное сердце, безмятежное лицо и мертвая душа. Мысленно я видела все это и не верила себе, ибо между мной и этим кошмаром был еще Юлиус. Все же я выпила с ним виски, и мы со смехом вспоминали бегство оскорбленной г-ж» Дебу. — Кончится тем, что она вцепится мне в горло,— весело сказала я. г— Она не любит, когда'с нее сбивают спесь... Я и не представляла, как недалека я от истины. Приближалось лето. Еще несколько дней— и наступит июнь. Люк­ сембургский сад был приветлив и полон орущей детворы, хвастливых игроков в шары и старушек, оживших с наступлением теплых дней. Мы с Луи сидели на скамейке. Нам надо было серьезно поговорить. Дело в том, что стоило нам остаться наедине, как его или моя рука инстинк­ тивно тянулась к волосам или лицу другого, и неизъяснимое блаженство охватывало нас, заставляя чуть ли не мурлыкать, а все, не относящееся к проявлениям нежности, откладывалось на после. Мы переживали часы наполненного счастьем молчания; фразы оставались незаконченными; подлинный диалог мы препоручали нашим телам. Но в тот день Луи все же решился все расставить по местам.