Сибирские огни, 1976, №7

— Екало-мене...— повторил он.— Первый раз вижу чокнутого бу­ рундука! — Сам ты чокнутый...— пробурчал Бориска, глянув исподлобья. — Я вот тебе! — сунулся было парень к Бориске, но мама так по­ смотрела на долговязого, что тот сразу отступил. — Пойдем, Бориска, домой,— сказала она, поднимая с асфальта пустую клетку,— нас папа ждет. — Желаю вам всего приятного, мадам! — осклабился на прощанье долговязый и приподнял над головой кепочку с узким козырьком. Но мама уже не обращала на него внимания — она уходила и дума­ ла о том, что неправдоподобная Борискина история, рассказанная им после возвращения из леса, похожа на правду... А Бориска ничего вокруг не видел и не слышал. Поглощенный забо­ тами о друге, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, и Бук нырнул к Бориске за пазуху. — Удобно тебе? — спросил Бориска. — Теперь мне удобно,— ответил Бук.— Теперь я ничего не боюсьЕ Он высунулся из-за пазухи и весело посмотрел на все: на людей, на витрину магазина, на троллейбусы и автобусы. — Наконец-то я нашел тебя! — сказал Бук. — Нет, это я нашел тебя,— возразил Бориска.— Я только стал есть мороженое, смотрю — на углу куча ребят. Меня сразу потянуло туда, словно там был такой магнит, который притягивает людей. — Это я был магнитом,— сказал Бук. Д о мамы, занятой своими мыслями, вдруг дошли последние слова Бука, и она от удивления и неожиданности остановилась. — Разве бурундуки умеют разговаривать? — Не только бурундуки,— пояснил Бук,— Сорока и Машенька не хуже меня умеют говорить с людьми. Но разговариваем мы только с те­ ми, кто нас понимает. — Хорошо, что я не успела заплатить деньги за кастрюльку,— ска­ зала мама. — Спасибо,— сказал Бук и протянул маме лапку,— Я никогда не забуду вашей благородной помощи. И если где-то, когда-то встречу хо­ рошенькую кастрюльку — непременно подарю ее вам. Мама рассмеялась, пожала Буку лапку, и все трое пошли дальше. Вернее, шли двое. Бук ехал в Борискиной пазухе. — Я мог бы и побежать рядом с вами,— заметил он.— Но это при­ влекало бы всеобщее внимание. И люди смотрели бы на меня, а не впе­ ред, куда надо смотреть, когда идешь или бежишь. И тогда бы они ста­ ли сталкиваться, стукаться лбами. Получились бы невообразимая сума­ тоха и волнение, которые нам ни к чему. Мама согласилась, что это лишь осложнило бы их возвращение домой. — Вот и я думаю о том же,— сказал Бук, прижимаясь к Бориске. Он выглядывал, выглядывал и — неожиданно задремал. Это случилось потому, что Бук придумал игру — закрывать и от­ крывать глаза. Так очень интересно делать при движении. Насмотрелся на дом,— закрыл глаза. Открыл — этого дома уже нет, а есть другой. Но такая игра и утомляет. Поэтому, позакрывав и пооткрывав глаза, Бук в тридцатый или тридцать пятый раз закрыл их, клюнул носом и задремал, посапывая, будто наступила глубокая ночь. Д аж е дома, когда Бориска перекладывал его из-за пазухи на по­ душку, Бук лишь потянулся и что-то сказал на своем сонном лесном языке, так и не открыв глаза. — Пусть хорошенько выспится,— шепнул Бориска.— А я пока пе­ ределаю эту противную клетку в удобный домик.