Сибирские огни, 1976, №7

,52 ИВАН ВЕТЛУГИН Если в схватке исколют штыками — он жив. Если мина рванет под ногами — он жив. Он со мною,,он жив, не зарыт, не забыт. Но — будильника взрыв, и убит он, убит. И лежит он в могиле, в далеком краю. Снова память от правды уйти не вольна. Если так — то пускай мне приснится война, чтоб зашил он опять гимнастерку свою. Он зашьет. И не смолкнет его ППШа до Берлина— до самой победной, весны... Ах, как ты истомилась от боли, душа, что щадить тебя стали военные сны! У РОДНОГО ПОРОГА Ждут парнишку и сосны и речка, наберется здоровья и сил... Раньше мамы сбежал он с крылечка, со ступенек рюкзак подхватил. — Д о свиданья! Все будет в порядке. И, теплей не сказав ни словца, в путь-дорожку свбю без оглядки поспешил от родного крыльца. Уезжать в наше время — не диво. Но у матери — в горле комок: до вокзала б его проводила, не схотел почему-то сынок. Виноваты, наверно, девчонки: словно став за минуту взрослей, испытующе ждали в сторонке, как простится он с мамой своей. Ну, конечно же, в этом причина! — • Как теперь ни суди, ни ряди,