Сибирские огни, 1976, №7

Два праздника в одном дне Осенью хмурые тучи прогибаются до того, что задевают крыши до­ мов. Тогда между небом и землей остается совсем мало света, день ста­ новится похожим на вечер, а вечер — на ночь. Год назад, когда Бориска был еще маленьким, в такой вот темный день мы стояли с ним у окна и смотрели на улицу. Мимо летел желтый лист и на темном фоне казался особенно ярким. Я подумал, что он по­ хож на искру от вечернего костра, улетающую в темноту. Но Бориска вдруг сказал о нем как о человеке: «Посмотри, дядя Саша, лист хоро­ шо загорел за лето!» Мне понравились его слова, и я написал маленький стишок о листе. Но все забывал отдать Бориске. А теперь решил: пусть он прочтет и вспомнит, как мы с ним стояли у окна. Лист зеленым был сначала. Ветка долго лист качала. Он смеялся, песни пел и на солнце загорел. Осень лист ветрами била. — Отрывайся! — говорила. Оторвался. Полетел. Но — летел и песни пел. Больно было — он молчал, будто боль не замечал. Я не забыл о загорелом листе еще и потому, что он, после слов Бо- риски, показался мне мужественным, ни на что не жалующимся. А в последнее время становится все больше и больше людей, которые лю­ бят рассказывать про свои болезни. Придет такой человек к тебе в гос­ ти, начинает жаловаться, рассказывает о прыщике, который вскочил у него на шее. Или о том, как сильно у него болел вчера живот. Или... Вот о чем я думал, когда шел к Бориске на день рождения. Он сов­ пал с другим праздником — освобождением Сороки. Собираясь в гости, я надел свой самый лучший костюм и захватил подарки. Буку — стакан кедровых орехов. Сороке — блестящий кругляшок на цепочке. Бориске — коробку шоколадных конфет и небольшого металличе­ ского робота. Робота совсем недавно подарили мне студенты Новоси­ бирского электротехнического института. Я знаю, что подарки переда­ ривать нельзя. Но лучшего подарка для Бориски никак не мог найти. А робот был очень хорош! Стоило включить^, поднять вверх небольшой рычажок на его спине, как железный человечек шел вперед, останавли­ вался, поворачивался, двигал руками. Внутри человечка находилась ба ­ тарейка, что-то слегка гудело, а глаза — светились. Когда я пришел — Бука и Бориски дома не было. Они уехали искать Машеньку. А Сорока была дома. Она посмотрела с книжного шкафа без осо­ бого любопытства и на мое «здравствуй!» лишь слегка кивнула: «Здрав­ ствуй, мол, здравствуй, но я тебя не знаю». Борискина мама хлопотала на кухне. — Много гостей придет? — спросил я. — Никого не ждем больше,— ответила она, раскатывая тесто,—< Борискины друзья еще на дачах. Пора бы им и приехать — до школы всего десять дней. Я предложил помочь, но она сказала: