Сибирские огни, 1976, №7

Начимается-то оно действительно так. Но — одно из двух: либо Савельев прочел это стихотворение и ничего в нем не понял, либо он .прочитал только две эти первые строки, бросил и взялся писать свое соб­ ственное. Потому что — ;при чем тут нянюшка? Раз­ ве о ней пишет в «Зимнем утре» Пушкин? Разве к няне он обращается с такими сло­ вами: Пора, красавица, проснись: Открой сомкнуты негой взоры Навстречу северной Авроры, Звездою севера явись! Пушкин очень любил няню, ласково на­ зывал ее: «моя старушка», .«добрая подруж­ ка бедной юности моей», «подруга дней мо­ их суровых, голубка дряхлая моя!», охот­ но, наверное, польстил бы ее женскому са­ молюбию, назвал бы «красавицей». Но — «звездою севера»! — согласитесь, это было бы чрезмерно. А главное — это был бы уже не Пушкин, а какой-нибудь там Манилов, любивший, как известно, от избытка чувств вое до крайности преувеличивать. Не знаю, как вы, а я все-таки склоняюсь к тому, что Савельев прочитал только две первые пушкинские строчки. Думаю, что к теме няни его повело слово «дремлешь» из второй строчки: «Еще ты дремлешь, друг прелестный...». Помните стихи о няне «Зим­ ний .вечер»? Там тоже есть это слово, и оно там относится именно к няне: «Или бури завываньем ты, мой друг, утомлена, или дремлешь под жужжанье своего веретена?» Видимо, мысль Савельева сработала так: здесь — «Зимний вечер», там — «Зимнее утро», здесь — «дремлешь» и там — «дрем­ лешь», здесь — «мой друг», там — «друг прелестный»... И все. Дальше читать было неохота, и Савельев вывел: «Ах, нянюшка! Ах, друг .прелестный!» («Ах! Ах!» — ну, ни дать ни взять — Манилов! Или Авессалом Иэнуренков из «Двенадцати стульев»!). Помню, когда было опубликовано это стихотворение, меня удивило, что не на­ шлось человека, который указал бы Савель­ еву на очевиднейший ляп. Тем более, что речь у .него идет не о каких-нибудь малоиз­ вестных пушкинских стихах, а о «Зимнем ут­ ре», которое на слуху у каждого школьни­ ка. .Но вот совсем .недавно в «Современни­ ке» вышла очередная книжка Ивана Са­ вельева, и там мы снова можем прочитать его «Воспоминания о Михайловском». По­ нравилась, значит, эта савельевская версия... Вообще это сейчас стало излюбленным делом стихотворцев — изобретать всевоз­ можные версии, связанные с жизнью ^вели- ких писателей, переиначивать на свой лад различные эпизоды их бытия, загадывать, что было бы, если бы... -Когда-то в одном из стихотворений свое­ го «Персидского цикла» Есенин писал: В Хоросане есть такие двери. Где обсыпан розами порог. Там ж ивет задумчивая пери. В Хоросане есть такие двери. Но откры ть те двери я не мог. Строчки эти, наверное, не из самых луч­ ших у Есенина, но тоже достаточно харак­ терны для него. В них скользит и легкая досада на себя: «не мог», и, может быть, да­ же восхищение перед стойкостью «задумчи­ вой пери». Так или иначе — чуть шутливые строки, может, чуть элегические... Перед .нами обширный стихотворный ком­ ментарий этих строк под названием «Ша­ ганэ». Автор — Эдуард Асадов. Итак, Есенин признался: «Но открыть те двери я не мог». Асадов с этого и начал свое исследование: Что ж, они и вправду не открылись... Ну. а распахнись они тогда, То, как знать, быть может, никогда Строки те на свет бы не явились. В целом идея ясна. Но — пойдем дальше: Да, он встретил песню на пути, Тут вскипеть бы яростно и лихо! Только был он необычно тихим, Светлым и торж ественным почти... По существу, комментарий есенинских строк начинается только сейчас. До этого, как мы видели, шла проверка факта, теперь Асадов .начал его осмыслять, начал выра­ жать .свое отношение к событию и к дей­ ствующим в .нем людям. Например, к Есенину. Асадов недоумева-, ет по поводу его поведения, подсказывает: «Тут вскипеть бы яростно и лихо!» Огор­ ченно всплескивает руками: «Только был он необычно тихим...» Или — «задумчивая пери», у которой был «розами обсыпан порог». Ею од недо­ волен: Шаганэ... «Задумчивая пери»... Ну а что бы, если в поздний час. Ты взяла б и распахнула двери Перед синью восхищ енных глаз?! То есть все должно было бы сложиться иначе: Есенину нужно было «вскипеть», а Шаганэ... А что — Шаганэ? «Взяла б и распахнула двери». Можно все домы сливать, конечно, Только вдруг с той полночи хмельной Все пошло б иначе. И навечно Две дороги стали бы одной?! Ведь имей он в свой нелегкий час И любовь, и дружбу полной мерой, То к ак знать, быть мож ет, «Англетера»... Эх, да что там ум ничать сейчас! Вот, значит, Асадов о чем. Он печется о есениноком благе. Думает о самоубийстве поэта, прикидывает, как можно было бы его предотвратить. Ну, например, эта исто­ рия с Шаганэ — не открыла о.на, Шаганэ, в свое время двери Есенину. А если «взя­ ла б и распахнула». А вдруг тогда бы... «.как знать, быть может...» .Нет, Асадов вовсе не настаивает .на .своей версии. Он и сам предупреждает: «Можно все домысливать, конечно...» Можно, конечно. Но именно — домысли­ вать, то есть опираться в своих догадках на какие-то жизненные реалии. .В данном случае единственной конкрет­ ностью, которая объяснила бы асадовские домыслы, могло быть неопровержимое сви­ детельство того, что Шаганэ любила Есе­ нина, что он ее любил. Любили друг друга, и вот из-за каких-то глупых условностей...