Сибирские огни, 1976, №7

зать и о Вашингтоне той поры, когда конюшни банкира Конкорана были переделаны в военный госпиталь. Мой товарищ Анатолий Аграновский очень точно оказал мне, прочтя книгу: «Я по­ чему-то читал ее, как автобиографическую книгу». Это и справедлнвб в какой-то мере. Конечно, я не был генералом, .не участвовал в войне Севера и Юга, не коснулся физи­ чески того, о чем идет речь в книге. Но я отдал семь лет работе над романом, потому что чувствовал, что та страсть, которой жил Турчин, которой жили лучшие из ирланд­ цев и коренных янки или такие люди, как Тадеуш Драм, их прекрасная мечта о соци­ альной справедливости и о братстве людей разной крови, эта мечта и эта страсть впол­ не современны. Пусть Турчин потерпел крушение, как потерпит крушение всякий человек, который захочет диктовать жизни сваи условия. Возникает и набат.но звучит острейший вопрос о столкновении интернационализма и расизма. Мы говорим сегодня о пролетарском ин­ тернационализме, о братстве революционеров, как о высшей форме братства людей. Но идеями этого братства, интернационализма жили лучшие люди и до сформирования марксистской идеологии. Мы понимаем, какая высота и какое благородство стоят за подвитом этих людей и даже за их крушением. Почти ничего не сдвинули — я говорю о Турчиных — не изменили, оглянулись и увидели, что сделано немного, но уходят они с мыслью, что если бы и вторая жизнь была им дана, они и эту, вторую жизнь, посвятили бы той же цели, чтобы двигаться в иные века — быстро, в другие — мучительно долго, но двигаться вперед, достигнуть идеала, к которому стремится человечество. Поскольку это то, чем живу и я в самом прямом смысле, что и сегодня сотрясает человечество, остается реальностью .нашей борьбы, постольку Турчин стал для меня на долгое время делом жизни и частицей моей биографии. Ю. А. ЖУКОВ. Я думаю, что обсуждение было полезным. Я желаю от души, чтобы наши критики занялись этим романом и уделили ему должное место на страницах наших толстых журналов и газет. Надеюсь, что это так и будет.