Сибирские огни, 1976, №7

в последние секунды возглавить четверку .спартаковцев, опустил клюшку на лед. Его соперник, армеец Григорьев, вдруг ни с того ни с сего .направился к бортику, к Пуч: кову. Когда он вернулся, я предупредил его, что так поступать неэтично, и попросил без промедления становиться на вбрасывание. Григорьев ответил: Николай Григорьевич велел не торопиться. Я вспылил и вбросил шайбу одному Старшинову. Опытный боец, как говорится, и ухом не повел. Мигом оценив обстановку, Вячеслав щелчком послал шайбу в неза­ щищенные ворота... Только тут до меня дошел весь смысл случившегося. Из-за моей невнимательности (я просмотрел, что вратарь ленинградцев покинул площадку) мы .с напарником едва «е поплатились. Если бы я своевременно увидел, что ворота СКА пусты, то, разумеет­ ся, нашел бы другой способ воздействовать на затяжку игры армейцами. К счастью, шайба прошла в нескольких сантиметрах мимо покинутых голкипером ворот. Можно представить состояние Пучкова в те минуты! Когда игра закончилась и мы с Пучковым оказались рядом, он, зло сузив глаза, обронил всего одну фразу: — Во-первых, это неквалифицированно, а во-вторых, так шутить просто непоз­ волительно. У меня хватило разума и выдержки, чтобы не вступать в дебаты с рассерженным тренером. Я хорошо знаю этого человека, знаю, что лучше всего выяснять с ним от­ ношения после того, как улягутся ненужные страсти. К сожалению, Пучков ;в этом смысле не исключение. Мне трудно вот так сразу припомнить тренера, который в момент проигрыша своей команды способен дать объек­ тивную оценку происходящему. И .не только тренера. -Все могут простить промах по воротам популярному напа­ дающему, простить пропущенный в самой безобидной ситуации гол вратарю, .неудав- шийся прием защитнику, наконец, даже проигрыш любимой команде. Только судье ошибок не прощают. А, собственно, почему? Мы ведь живые люди и тоже можем ошибаться! Я уже упоминал, как на первом моем мировом чемпионате от меня отвернулись в сердцах наставники нашей сборной. Они считали тогда себя глубоко правыми! Нет, они, понятно, ,не требовали, чтобы Ка.рандин «подсуживал» в пользу финнов против лидировавших в турнире шведов (зачем так примитивно понимать!). Они просто были убеждены, что Карандин ошибся, дав выиграть шведам, казалось бы, проигран* ный матч, и этой невыгодной для сборной СССР ошибки они мне простить не могли. Не спасало, а скорее усугубляло то обстоятельство, что мы соотечественники. Со своего, как говорится, и спрос особый. Я понимаю, какой титанический труд вкладывают в каждую победу тренеры, преклоняюсь перед их нелегкой долей, но нельзя же так распускать нервы! Ведь мы, по существу, служим одному и тому же делу— воспитанию спортсменов. Только на­ ставники в будни, а мы, судьи,— по праздникам, во время матчей. Когда я только .начинал судить большой хоккей и, естественно, лично не был зна­ ком с тренерами большинства команд, то от многих, даже самых авторитетных арбит­ ров слышал одно и то же: — Ненужные хлопоты. Зачем с ними водить дружбу? У них знай одно: проиграла его команда — виноват ты, судья. А кто же еще? Самое странное: сменилось поколение судей, полосатые рубашки арбитров надело много молодых, а распространенное мнение перекочевало по наследству и к ним. На­ прасно. Я абсолютно убежден, что контакт судей с тренерами просто необходим в ин­ тересах всего нашего хоккея. Меня сделали судьей постоянное внимание и опека таких арбитров, как мои зем­ ляки Борис Антонович Литвинов, Полуэкт Александрович Евдокимов, москвич Андрей Васильевич Старовойтов. Признаюсь, было .приятно, когда однажды после судейства с моим участием матча ЧССР — Финляндия к .нам подошел известный чехословацкий арбитр Ярослав Покорны и сказал, что узнал >во мне своего бывшего напарника на международной арене _ Старовойтова.