Сибирские огни, 1976, №7

битые в мягком камне жировые лампы, каменные орудия, костяные гарпуны, делали кожаные лодки и I. д. Культура этих людей была высокой еще до их появления в Америке, что подтверж­ дают находки в Сибири. Новым подтверждением контактов с Сибирью,— заметил Лаф­ лин,— являются находки присутствующего здесь доктора Васильевского на стоянке Им. чин, схожие с находками на Анангуле, но имеющие и отличия, свидетельствующие о своеобразии развития. В дальнейшем широко распространяется культ мертвых — «ка- загадах». А находки скульптурой свидетельствуют о распространении религии. Особен­ ностью алеутских находок является то, что 20 процентов их изготовлено из вулканиче­ ского стекла — обсидиана. Дэвид Хопкинс .нашел обсидиан у вулкана Акмак на острове Умнак, в местности, называемой «чагах» (по-алеутски это слово и означает обсидиан), откуда он распространялся за 60—70 миль. Приспособившись к суровым условиям, алеу­ ты научились шить и соответствующую этим условиям одежду. Ко времени открытия Алеутских островов русскими алеуты имели три диалекта своего языка, но, несмотря на большие расстояния между различными группами поселе­ ний, понимали друг друга лучше, чем эскимосов. В 1824 году на Алеутах появился Иннокентий Вениаминов. Его заслугой является создание первой церковноприходской школы, алфавита и грамматики алеутского языка, подготовка которой заняла три года. Это событие имело важное значение, так как алеу­ ты писали больше всего писем, тогда как эскимосы, превосходившие их числом, не име­ ли даже своего алфавита. Археологические находки, заключил свое выступление Лафлин, подтверждают, что на Алеутских островах со времени их заселения жили алеуты и их предки. Затем В. Лафлин предоставил слово А. П. Окладникову, который подчеркнул, что очень рад первым из советских археологов побывать на Аляске и на алеутской земле, где жил и работал Иннокентий Вениаминов. Это тем более приятно еше и потому, что ему посчастливилось учиться в школе в том самом селе на Верхней Лене, в Анге, где родился И. Вениаминов. Несколько лет назад А. П. Окладников посетил это село и на­ шел дом, где родился его великий земляк, в хорошем состоянии и просил жителей села и местные власти беречь этот дом как исторический памятник. После выступления и многочисленных вопросов и знакомств с алеутами и рабочими краборазделочных предприятий, канадскими геологами и молодежью, к Окладникову подошли две пожилые женщины и с нескрываемым восторгом сказали, что они, изучая историю алеутов и деятельность И. Вениаминова, никак не предполагали, что здесь мо­ жет появиться земляк великого просветителя. На Уналашке, в ожидании самолета и доброй погоды, у нас прошли два дня, пол­ ностью насыщенных впечатлениями первой встречи с Алеутскими островами, их приро­ дой, с самими алеутами и, конечно, с памятниками русско-алеутской культуры. Первый такой памятник — церковь, русская, православная, такая же, как в любой старой сибирской деревне,— е куполом-луковицей, с .привычным для русского глаза ико­ ностасом. В церкви нам были показаны сохранившиеся рукописные и печатные книги на цер­ ковно-славянском и алеутском языках. Но это — все, что осталось от богатой библиоте­ ки, сильно пострадавшей в годы Второй мировой войны. Разбираясь в книгах, А. П. Ок­ ладников помог определить даты многих из них, а также значение икон и надписей. Ин­ тересным было прочтение надписи под иконой Пантелеймона-целителя следующего со­ держания: «Икона сия установлена в память 100-летия православной церкви на Алеу­ тах (1794— 1894) и установления общества трезвости в 1895 году». Когда Пелагея Дья­ конова узнала содержание надписи, то грустно сказала, что еще в прошлом веке у алеу­ тов было такое общество и программа, в которых особенно нуждаются именно сейчас. Рядом с нашим пристанищем — домом миссис Бэвели — была не только церковь, но ма. ленькая роща приземистых, корявых, будто намеренно прижимающихся к земле «вайт- спрусов», темно-зеленых лапчатых алеутских елей. Первая и последняя роща на всей гряде Алеутских островов... Дальше мы видели только зеленую траву да дикие природные цветы короткого алеутского лета. Эту рощу, по преданию, посадил все тот же неутоми­ мый и беспокойный отец Иннокентий — Вениаминов, должно быть, как и мы, скучавший по сибирской родной тайге, видевший только во сне безграничные ее просторы.