Сибирские огни, 1976, №6

И вдруг этот пират оказывается художником, оформителем детских книг. Обыкновенно иллюстрации Еланцева — все его лягушки, медведи, волки, зайцы, обезьяны — были значительно интереснее, чем текст книжек. Он создавал собственные красочные сказки. Пробовал он иллюстрировать книги и для взрослых, но эти иллюстрации получались суховатыми, хо­ лодными, как бы сделанными с неохотой одним умом. В его душе таилась какая-то особая выдумка, которая начинала светиться только для детей. И рисовал он своих зверушек странно, они получались у него полу- фангастическими, не такими, как в жизни, и в то же время будто и таки­ ми. В зайце он преувеличивал все заячье, в медведе — медвежье, и это з аб ав л яло детей. Звери и птицы у него, как люди, думали, чувствовали, улыбались, хмурились. В них — занятных, пестрых — звучала, перелива­ лась красками душа русских сказок. Чего стоил один «Кот ученый», ко­ торый Пушкину «сказки говорил». Бражников обрадовался, когда узнал, что дачка Пирата находилась почти рядом с его хижиной. Синий домик, украшенный белыми круже­ вами, искусно вырезанными из дерева, стоял среди рябин и серебристых деревцев облепихи. Эти кружева вырезал сам Пирах. Он обнял за плечи Ромаху и повел его и Бражникова к себе. В домике его была одна комната. В ней перед окошком от стены до стены тянулся стол, похожий на верстак. На этом необычном столе грудились рисунки, наброски, эскизы, рукописи, валялись карандаши, тюбики красок, стояли в беспорядке флакончики с разноцветной тушью. Из жестяной банки торчал пучок кистей. Две стены от потолка до пола сплошь пестрели рисунками Пирата, гравюрами, графическими листами, цветными иллюстрациями, заставками, эскизами книжных обложек и суперобложек для веселых и мудрых русских сказок. Ромка и Бр ажни ­ ков увидели н'а листах бога и черта, мужика и бабу, водяного и хитрого солдата, доброго молодца и красну-девицу, храброго воина и глупого царя. Увидели они и листы, привезенные Пиратом из его скитаний по Си­ бири и России. На этих листах он запечатлел пестрые узоры древних тканей, деревянные кружева, которыми народные умельцы украшали томские дома, изображения людей и зверушек, увиденных на старинных прялках, наличники окон, деревянную посуду, лавки и столешницы, з а ­ тейливую обивку сундуков старой Руси и ее игрушки: радостно-ярко рас­ писанные глиняные лошадки и свистульки. Были зарисованы и фигурные пряники далеких и близких времен. Бражников д аже не предполагал, что и в пряниках отозвалась русская сказка. На листах Пирата воскресала Россия ярмарочная, ремесленная, ру­ кодельная, с ее песнями, поговорками, присказками, с ее наивностью, мудростью и особой красотой. Все это ему, р1азвеселому книжнику, нуж­ но было для картинок-иллюстраций. Во всю длину третьей стены Пират приладил полку, на которой стояли клетки с разноцветными австралийскими попугайчиками, с сибир­ скими щеглами и чечетками. Так и казалось, что это Пират раскрасил их. Вся эта птичья компания трещала, свиристела, щелкала, распевала во все горло. А на верстаке, среди вороха бумаг, не утихая пел и говорил транзистор. А Пират, обыкновенно голый по пояс, орудовал за своим верстаком, гонял карандаш по толстому листу бумаги, покрывая его изящными, плавными линиями. У ног его всегда лежал серый с черными пятнами красавец-сеттер — Гам. . Сидел Пират за своим верстаком, распалив трубку, и его разбои- ничьи усы дымились головешкой. Он работал. Галдел, стрекотал, свистел и заливался скрипками этот развеселый домишко, а хозяин работал себе и работал, и звуки земли не мешали ему.