Сибирские огни, 1976, №6

ВОРОНИЙ ВЕЧЕР Стая воронов села в деревья, И стволы, не умея летать, В глубину протолкнули коренья. Чтобы черные глыбы держать. Был весенний восторженный воздух Отодвинут дыханием птиц, И весенние шалые звезды Перед рощей попадали ниц. Над землей бесконечно витая. Сквозь века продирая крыла, Эта мрачная старая стая Невозвратные дни принесла. Принесла невозвратные думы,— Этот ворон — какие века! — Из ноги своей долбит угрюмо Наконечник стрелы Ермака, У того Пугачевским пожаром Опалило до остьев крыло— Роща полнится временем ярым, Набухает глаголами зло. Стая хриплым и криком и стоном Собирает, смущает живых, Но округа движеньем зеленым Не приемлет бессмертия их, Верит свежим, нетронутым, новым. Верит радостным и молодым, Верит ясным, весенним, здоровым, А не вечночернеющим им! И срываются черные мощи, С рваным криком уносятся прочь, И приходит в свободные рощи Долгожданная, добрая ночь... Мы — Деревья, и люди, и нивы — Не поднимем воронье перо. Мы Не кровию пропитой живы, А любовью И верой в добро! ВРЕМЯ СУДЬБЫ Он рад — В нем выродилось детство, Он промотать успел дотла Отцовской памяти наследство,— В нем Родина не ожила,—