Сибирские огни, 1976, №6

Ж елтый квадрат окна со знакомыми шторами он заметил издали, и от души отлегло: ясно, хозяйка еще не спит. У подъезда немного по­ медлил. Затем шагнул в густую темноту, словно в прорубь. Кнопку звонка пришлось искать на ощупь. Но на звонок никто не шел. Он толкнул дверь — она открылась. Зою он увидел сразу , как только вошел в зал . Она сидела за низким ночным столиком и смотре­ ла перед собой. Волосы у нее были распущены, и одета она была в пе­ стрый турецкий халат, наброшенный на ночную сорочку. — Не спишь еще? — Ваня, — сказала она и пробежала пальцами по ресницам .— Проходи. Он сел на обычное свое место — в кресло с другой стороны столика. — А где В алерка? — У мамы. Еще вечером отвела. — Ты плачешь? Она на миг подняла на него глаза. Карие, они сейчас, при тусклом свете бра, казали сь совершенно черными. И — какими-то незнакомыми. — Что-то так а я тоска...— она помигала глазами, снова быстро про­ б еж ала по ресницам пальцами и добавила с улыбкой: — И вот сижу и плачу, / ■ — У тебя звонок работает? — Работает. Они помолчали. '— Сними пидж ак,— ск азал а она. — Нет.— Он стал смотреть в пол.— Я ненадолго. Кто у тебя был? Наверно, она опять подняла на него глаза. — Так, один знакомый забеж ал . — Ясно.— Иван нагнулся и с пола у носков своих туфель взял оку­ рок. Это был остаток сигареты без фильтра.— Скажи ему, что окурки люди обычно кладут в пепельницы. Где пепельница? Она подвинула к нему пепельницу. — А что мне, В а н я ?— ск азала как-то грустно, так грустно, что у него все сж алось внутри.— Тебя нет и нет. И ты все равно ведь не возь­ мешь меня зам уж . Я ведь — такая... не для тебя. А он, может, возьмет. Он поднял голову. — Д ело не в этом. Я бы тебя взял. Он почувствовал, что она вся вдруг напряглась. Она медленно вста­ ла со стула, медленно обогнула столик и, подойдя к креслу, опустилась на пол перед ним, а руки положила Гузову на колени, пытаясь поймать его взгляд. Он не видел ее глаз, но знал, что сейчас это — умоляющие глаза. — А ты возьми, Ваня. Хоть на край света пойду за тобой. Возьми меня, Ванечка. Я другой стану. Совсем другой. Думаешь, мне не надое­ ло все это? Мы бы, Ваня, уехали куда-нибудь подальше, чтобы никто ничего не знал . И ты был бы Валерке отцом. Ты же любишь его. И он без тебя скучает. Сегодня про тебя спрашивал. И меня ты полюбишь. Я же не противна тебе? Раз ходишь — то не противна? Что, тебе не ж а л ­ ко меня? Он поднял ее с пола и мягко, но твердо отвел на прежнее место. Но почему, Ваня? — на ее глазах опять закипели слезы .— Почему? — Ж алость — одно, а любовь — другое. Она подняла голову. Глаза у нее вспыхнули. — Значит, не мила тебе? А когда мы с тобой бываем в постели, то тогда мила? — Голос ее стал звучать жестко и зло.— Тут вы целуете. Не только в губы — руки-ноги готовы целовать». Пришел — ушел. Ни забот,