Сибирские огни, 1976, №6

деть Вас. О моем здоровье я не говорю, вы можете представать, в каком я со­ стоянии». На Полотняном заводе Н. Н. Пушкину с детьми, сестрой и теткой встретил И. Н. Гончаров и, оставив на попечение Дмитрию Николаевичу, 25 февраля уехал к матери в Ярополеа. Из письма его от 27 февраля 1837 года видно, что, мать обиделась на Наталью Николаевну, что не заехала по пути к ней. Но, узнав о состоянии дочери, она поехала на Полотняный завод сама. Там произошла крупная ссора между Н. И. Гон­ чаровой и Е. И. Загряжской. Мать Н. Н. Пушкиной винила сестру в том, что та не доглядела за Екатериной Николаевной и не сумела предотвратить дуэли. Тем временем в Петербурге продолжалось в военном суде разбирательство пое­ динка. Дантес, оправдывая себя, указывал на неучтивое поведение Пушкина по от­ ношению к Е. Н. Геккерен. Геккерен-старший, стараясь оправдать приемного сына, просил даже вызвать в суд Наталью Николаевну. Софья Бобринская покровительст­ вовала Дантесу во время суда, ходатайствовала перед императрицей о смягчении его участи. 18 марта Дантес был приговорен судом к лишению чинов, дворянства и раз­ жалованию в рядовые. Конфирмация государя гласила: «Быть по сему, но рядового Геккерена, как не русского подданного, выслать с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты». На следующий же день Ж орж Дантес был усажен в сани и в сопровождении жандарма отправлен за пределы России. 14 марта министр иностран­ ных дел Нидерландов Верстолк фон Зеелен сообщил Геккерену, что ему предостав­ ляется шестимесячный отпуск. 1 апреля 1837 года навсегда покинула родину Е. Н. Геккерен. Она поддерживала переписку с матерью, Д. Н. Гончаровым, И. Г. Полет.икой, подругой детства А. С. Сир-кур. Писала она и Наталье Николаевне, но жена поэта не удостоила ее ни одним письмом. «На днях я получила письмо от Натали Пушкиной,—'сообщала С. Н. Карамзина брату Андрею 15—16 июля 1837 года,— она просит передать тебе.привет. Она кажется очень печальной и подавленной и говорит, что единственное утешение, которое ей осталось в жизни, это заниматься с детьми...» Из калужского имения Н. Н. Пушкина снова написала отцу поэта: «Вы не можете сомневаться, как мне дорого малейшее проявление вашего доброго отношения, и это мое утешение в ужасном несчастий. Я намерена приехать в Москву единственно за ­ тем, чтобы высказать вам мое уважение и представить своих детей». В августе Наталья Николаевна ездила с сестрой и тремя старшими детьми в Яро- полец. Второй раз она была у матери с детьми весною 1838 года. 27 апреля в Яро- польце состоялась свадьба И. Н. Гончарова и Марии Мещерской. В середине мая Н. Н. Пушкина ездила оттуда в Москву. «Ты будешь удивлен, поручив мое письмо с московским штемпелем,— пишет она Д. Н. Гончарову 15 мая 1838 года,— я здесь уже несколько дней из-за здоровья Гри­ ши, и как только консультации закончатся, я снова вернусь в Ярополец... Я здесь только чтобы посозеговаться с врачами, никого не вижу, кроме них, и нахожусь в по­ стоянной тревоге. Надеюсь, однако, что болезнь Гриши не будет иметь серьезных последствий, как я опасалась вначале... Сидит у нас Нащокин, разговорились о де­ лах, и он говорит, что вам необходимо надо приехать в Москву и посоветоваться об делах с князем Василием Ивановичем Мещерским...» Павел Воинович Нащокин всегда очень тепло относился к Наталье Николаевне, несколько раз приезжал проведать семью лучшего друга на Полотняный завод. Изред­ ка в калужское имение приходили письма Е. Н. Геккерен, тогда Наталья Николаевна еще сильнее чувствовала потерю. Н. Н. Пушкина не отвечала сестре, любопытство Геккеренов удовлетворял Д . Н. Гончаров: «Ты спрашиваешь меня, как они поживают и что делают: живут очень неподвижно, проводят время как могут... она чаще грустна, чем весела, нередко прихварывает, что заставляет ее иногда целыми неделями не вы­ ходить из своих комнат... Ты спрашиваешь, почему она не пишет тебе; по правде ска­ зать, не знаю, но не предполагаю иной причины, кроме боязни уронить свое достоин­ ство или, лучше оказать, свое доброе имя перепиской с тобою». 22 мая 1838 года Н. Н. Пушкина Обратилась к одному из своих опекунов М. Ю. Виельгорскому: «Ваше сиятельство граф Михаил Юрьевич. Вам угодно было почтить