Сибирские огни, 1976, №6

Г Л А В А XXI Опека над семьей поэта. Жизнь Н. Н. Пушкиной у брата Николай 1 писал 3 февраля брату, великому князю Михаилу: «Это происшествие возбудило тьму толков, наибольшей частью самых глупых, и з.коих одно порицание по­ ведения Геккерена справедливо и заслуженно: он точно вел себя как гнусная каналья». «Дантес под судом,— писал царь,— равно как и Д ан зас, секундант Пушкина; и кон­ чится по законам ; и кажется, ка.налья Геккерен отсюда выбудет». С екундант Д антеса д ’Аршмак был отозван во Францию. Жуковский хотел исхлопотать пенсион семейству Пушкина, равный семье К ар ам ­ зина, но Николай I возразил: «Пушкина мы насилу заставили умереть, как христиа­ нина, а Карамзин жил и умер, как ангел» (И. Андроников). По ходатайству Ж у к о в ­ ского и согласно ранее данному обещанию, царь повелел заплатить долги Пушкина, залож енное имение отца освободить от долга, назначить дочерям и жене пенсион 8000 рублен в год, дать 10 тысяч единовременного пособия, сыновей поэта определить в П ажеский корпус и выплачивать по 1500 рублей каж дом у до поступления, на сл уж ­ бу, сочинения издать на казенный счет в пользу вдовы и детей. Это была существенная помощь Н. Н. Пушкиной, но уж не столь большая, что­ бы можно было говорить о «великой щедрости» монарха. Царским сановникам и ф а ­ воритам выплачивалось куда больше средств с дарственными поместьями. Царский пенсион не всегда позволял многодетной семье сводить концы с концами. Н ад семьей поэта была учреждена опека. Хозяйственные и семейные бумаги вместе с рукописями Пушкина были уложены в два сундука и перевезены на 'квартиру Жуковского. После похорон он приступил к разбору рукописей поэта; регистрацию и просмотр их делали, одновременно и писаря Третьего отделения. Затем рукописи, а такж е переписка были возвращ ены вдове поэта. За восемь разлук она написала мужу не менее 45 писем.. Всю переписку и «Дневник» поэта Н аталья Николаевна хранила при себе. Состояние Н атальи Николаевны после кончины муж а было очень тяжелым . Н. Ф. Арендт каждый день навещал ее, В.. Ф. Вяземская находилась при ней почти безот­ лучно. Софья К арамзина писала брату: «...В субботу вечером я видела несчастную Н атали; не могу передать тебе, какое раздирающее душ у впечатление она на меня произвела; настоящий призрак...»; «...к несчастью, она плохо спит и по ночам пронзи­ тельными криками зовет Пушкина...» Никто из порядочных людей не мог упрекнуть Н аталью Николаевну, когда сам Пушкин считал ее невиновной. Она сходила в домовую церковь А. Н. Голицына, чтоб исповедаться. Священник Баж енов, исповедовавший ее, тоже был убежден в ее- не­ порочности. Перед омертью Пушкин сказал ж ене: «Отправляйся в деревню, носи по мне траур два года, а потом выходи зам уж , только не за шалопая» (И . Андроников). 16 ф евраля Н. Н. Пушкина вместе с Александриной и теткой Е. И. Загряж ской выехала, из столицы в калужское имение брата, Полотняный завод. С тарая фрейлина проводила любимую племянницу до места и .пожила с ней около, двух недель. А. К а ­ рамзин, пришедший к ней проститься, писал: «Третьего дня я ^е видел и с ней про­ щался. Б л едн ая, худая, с потухшим взором, в черном платье, она к азал ась теныо че­ го-то прекрасного. Бедная!!!» Пришла проститься с Н атальей Николаевной и Е. Н. Геккерен. Они не знали, что прощаются навсегда. Екатерина Николаевна впервые откликнулась па горе сестры, з а ­ плакала и долго смотрела вслед удаляющейся кибитке. По приезде на Полотняный завод Н. Н. Пушкина отправила письмо свекру, С. Л . Пушкину: «Я проехала Москву ночью, не повидавшись с Вами; я так страдала, что врачи предписали мне как можно скорее приехать на место назначения. Я проехала Москву ночью. Я только (переменила там лошадей, поэтому лишена была счастья ви