Сибирские огни, 1976, №6

брюшная полость, компрессы не могли заглушить боль. Страдания Пушкина были неимоверны, он даж е велел подать себе пистолет, но Д анзас отнял его у поэта. При­ шли друзья: В. Ф. Вяземская, П. А. Вяземский, В. А. Жуковский, А. И. Тургенев. М. Ю. Виельгорсжий. Многие — прямо с вечера великой княгини Елены Павловны. Страдания Пушкин переносил «мужественно, спокойно и самоотверженно и .выска­ зывал только одно беспокойство, как бы не испугать жену. «Бедная жена, бедная жена!» — восклицал он, когда мучения заставляли его невольно ,кричать...» (Щеголев. «Дуэль и смерть Пушкина»), Два дня Пушкин боролся со смертью. Тысячи людей при­ ходили к дому, чтобы узнать из бюллетеней, которые вывешивал Жуковский, о состоя­ нии здоровья поэта. Все были возмущены, и угрозы в адрес Дантеса и Геккерена слы­ шались из многих уст. Арендт ездил от Пушкина во дворец и обратно. Царю сказал: «Штука скверная, он умрет». Ц арь отправил Пушкину записку: «Если бог не приведет нам свидеться в ■ здешнем свете, посылаю тебе мое прощение и последний совет: умереть христианином. О жене и детях «е беспокойся: я беру их на свои руки» («Русская старина»). Записку царь велел возвратить. Пушкин прочел ее и вернул лейб-медику. Импе­ ратор, осведомленный о преддуэльных событиях лучше, чем кто-либо, считал, что только дуэлью может быть кончено дело между Пушкиным и Геккерелами. Он мог бы по­ мешать поединку, но не стал, ибо пасквиль бросал тень не только на поэта, .но и на самого ца.ря (по свидетельству современников, жандармы, посланные предотвратить дуэль, ускакали не по той дороге). Когда, несмотря на старания врачей, положение Пушкина становилось час от часу хуже, он не велел друзьям скрывать правду от жены: «Она не притворщица: вы ее хорошо знаете, она должна все знать». «Она, бедная, безвинно терпит и может еще по­ терпеть во мнении людском»,— сказал поэт доктору Спасскому. Приехала Е. А. Карамзина, и после того, как благословила поэта, он поцеловал ее руку. Все старались утешить Наталью Николаевну, которая была в страшном душевном потрясении от обрушившегося на нее горя. Когда поэту становилось хоть немного легче, у нее просыпалась надежда, что он поправится, и она поддерживала эту надежду в нем. Кормила его моченой морошкой, поправляла постель, давала лекарства. «Александрина плачет, но еще на ногах... Жена — сила любви дает ей веру когда уже нет надежды! Она повторяет ему: «Ты будешь жить!» Она стоит на коленях пе­ ред его изголовьем, густые темно-русые волосы в беспорядке рассыпались по ее пле­ чам, она не в силах сдержать рыдания» (В. Вересаев). Наталью Николаевну увели. Пушкин простился с детьми, благословив и поцеловав каждого. Простился со всеми друзьями, попеременно дежурившими у постели больного. И, глядя .на тес­ нившиеся .ряды книг, прошептал: «Прощайте, друзья!» Скончался Пушкин тихо, присутствующие даже .не заметили, как наступила смерть. Доктор Андреевский закрыл поэту веки. Наталья Николаевна очень .страдала, с ней делались страшные конвульсии и судороги, княгиня Вяземская была с нею неотлучно. Улица перед домом была запружена людьми, экипажами. Вместить народ в гости­ ной было невозможно, и гроб, обитый красным бархатом, перенесли в переднюю. От­ крыли дверь со двора, и нескончаемый поток пришедших проститься с поэтом потя­ нулся от одной двери к другой. Слышались угрозы и проклятья убийце, голландское посольство охра мялось жан­ дармами. В эти скорбные дни Н. Н. Пушкина отпечатала и разослала друзьям и знакомым поэта приглашения на панихиду. Отпевание, назначенное в Исакиевском соборе, было приказано перенести ,в Коню­ шенную церковь. Кабинет поэта был опечатан Дубельтом сразу же после смерти. Тело поэта, согласно его завещанию, 4 февраля было поспешно отправлено в Свято­ горский монастырь на родовое кладбище Пушкиных.