Сибирские огни, 1976, №6

:В другом стихотворении Казанцев рас­ скажет о том, как случайно встретились на улице бывший ученик и его старый учитель. Столкнулись, поприветствовали друг дру­ га и... «заминка короткая. Словно чего-то растерянно ждут». И мнится тому, кто моложе,— Внимательный скажет старик: — А как изменился ты все же. Каких ты успехов достиг! И ждется тому, что постарше,— Промолвит сейчас молодой: — Я помню напутствие ваше. Оно, как святыня, со мной. Вы понимаете, конечно, почему я объеди­ няю два эти стихотворения. Они оба — о душевном участии. Ведь не простой веж ­ ливости ж дут друг от друга ученик и его учитель. К аж дый ж аж д ет опереться на другого в своем сознании, что его собствен­ ная жизнь не лишена смысла, что она про­ жита не зря. Вот почему так обострены чувства того и другого: Расходятся молча и виду Почти не подав. И с толпой Смешались. И каждый обиду. Как тучку, уносит с собой. Уходят. За воздухом влажным Их тени все меньше видны. И холодно вьется над каждым Незримая тучка дины. А точнее сказать: это сейчас обострены чувства самого автора. Не зр я же он гово­ рит не только о «тучке обиды», но и о «туч­ ке вины». К аждый в его стихотворении рас­ пахнул для другого душу, и каждый не за ­ метил этого, не потянулся к другому душой. Вот 'к а к осмыслен простой житейский эпизод в стихотворении Казанцева. О ттал­ киваясь от него, он открывает для себя (и значит, для н ас), к ака я это огромная ду ­ ховная ценность — человеческое участие., Конечно, «тучка вины» не вьется над че­ ловеком, который принес другому внезап­ ную горестную весть: чем ж е он виноват перед ним? Но опять-таки не из простой вежливости он, как сказал Казанцев, «отой­ ти не может» от оглушенного 'горем челове­ ка. С опереживая его горю, он испытывает чувство, так сказать, безвинной вины пе­ ред ним — и оттого, что именно ему на до­ лю выпало сообщить ту страшную весть, и оттого, что понимает, как бессмысленны сейчас любые утешения. Он не может отой­ ти от него, потому что душ евно связал себя с ним. Он душ ой тянется к другому, готовый обогреть его, поддерж ать, принять на себя свалившуюся тому на плечи тяжесть. Потому и открыл Казанцев духовную цен­ ность в человеческом участии, что ощутил в ней опору, способную поддержать человека, придать ему сил. Я сказал: «открыл» не в том смысле, что до Казанцева об этом не писали другие или что об этом вообще никогда никому ни­ чего не было известно. Поэзия ведь — не физика и не математика. Она не заним ает­ ся открытием никому не известных доселе истин. О.на открывает истину вновь — в со ­ ответствии с характером автора, запечатле­ вая тем самым его конкретную судьбу. И если автор вы раж ает в стихах свой х а ­ рактер, то он не рискует повториться. Ведь характер человека — как отпечатки его пальцев: у каждого — свои! В о т— стихотворение Александра Ром ано­ ва «Аэропорт». Его герой готовится к посад­ ке в самолет. Погода отличная — самая летная... Зачем, о чем тревожусь я тогда? О том, что ты меня не проводила? Но это было, кажется, всегда. Ты и встречать меня не приходила. Какой человек проявляется здесь? Кому он все это говорит? К ажется, что за вопрос? Конечно, ж ен ­ щине. Это ведь к ней обращ ена его горь­ кая констатация, поды тоживающ ая их от­ ношения: сегодня не пришла, да и раньше никогда не приходила, и никогда не встре­ чала... Итог выходит .невеселым: Мы вечно врозь — как пламя и вода. Как пасмурность и ясная погода. И вот — вывод: Я улетаю... «Улетаю» — почему? Потому что сознаю, что «мы вечно врозь» и тянуть дальш е ре­ зину представляется бессмысленным: «Д у ­ ша к иным стремится голосам...»? Так, что ли? Совсем не так! Потому что, сказав о сво­ ей душе, что она «к иным стремится голо­ сам», герой Романова тут ж е признался: Но каждый раз, не знающая стона, с бетона поднимаясь к небесам, никак не оторвется от бетона. И значит, что все это он говорил не столько женщине, сколько самому себе. Р е в ­ нуя, он придумал было, что душа его «к иным стремится голосам», но сейчас ж е по­ казал , что придумал из ревности. Ибо как ни уговаривает он собственную душу «ото­ рваться» от женщины, какие веские, разум ­ ные аргументы в пользу этого он ни приво­ дит,— душ а его не хочет, не мож ет внять голосу разума. Страдает, но не может внять! И так ли уж нам важно, что и до Р о м а ­ нова поэты тоже переживали в своих сти­ хах безответную любовь как духовную цен­ ность, тоже писали о том, как, заставляя страдать, она очищает их души страдани­ ем? Романов ведь никого не повторил. Он пришел к этому своим путем, запечатлел в стихах свой собственный характер. Он запечатлел его и в стихотворении « Р о ­ сы». Поэт пишет в нем, как пришел в лес, в котором не был год, и увидел этот лес т а ­ ким, каким он тогда зап ал в душу. Д аж е облако, которое тогда особенно запомни­ лось тем, что «было словно парус, плыву­ щий вперед!» — вот оно: «тем ж е парусом белым плывет»!