Сибирские огни, 1976, №5

сипация. В некоторых случаях вас очень у страивают сильные женщины, не правда ли?.. Постойте, а вы знаете, что бывает изгажена с уд ьба цело­ го поколения женщин? Слыхали вы когда-нибудь о «деформированности возрастной пирамиды»? К чему, например, приводят войны? Т ак вот, случается, уже в момент рождения девочек ясно, что многие из них ни­ когда не станут женами... Просто их женихи не родились. Вот уж эти-то непременно должны быть и самостоятельными, и сильными!.. И выдер­ живать все: работу , страдания, нарекания, одиночество... А вы, достой­ ные мужчины, вы...» Она спохватилась , встала, пошла к двери. Теперь в ней была полная растерянность. Наверное, следовало все-таки выйти и вернуться. Но тут ж е трезво подумала, что интервалы движения по вечерам велики, в о б ­ ратную сторону а в т об у с может не скоро пойти; и все равно Безуглов заждется. Значит, надо е х а т ь домой. Конечно, ехать, раз направилась!.. А в т о б у с остановился, двери раскрылись, и она — вышла. На остановке в обратном направлении ничего. Ав тобус , видно, толь ­ ко что отошел. Одиноко тлел фонарь, прикрепленный к черноте, о свещая красные и синие стеклянные витражи в павильончике, наполовину по­ выбитые. Лидия Ва сильевна перешла на ту остановку. Она у б еж д ал а себя, что так нельзя — разойтись надо серьезно и че­ стно. Сейчас поехать к нему и всему положить предел, и жить одной, и работать, работа ть — руки снова обретут твердость, и не станет она ни на кого оглядываться, и будет у нее маленькая, но надежная семья — она и Никита... «Но нельзя же^так у е зжа ть» ,— неуверенно д умал а она. Начал накрапывать дождь. Ав то б у с а все не было, и не было никого вокруг. Д р ож а л и огни за аркой въезда в Академгородок , бледное свето ­ вое зарево стояло там над бором, шоссе тонуло в темноте справа и сл е ­ ва, изредка на нем возникали фары и пролетали мимо. Лидия В а сил ь е в ­ на вспомнила, что в сумке лежит кожаная кепчонка, до стала , натянула на голову. Ветер нес листья, они налипали дорожками на черное, мокрое шоссе. Когда-то она пыталась ра с ск а за т ь Безуглову, как донимали ее м уж ­ чины. «Я ничего не хочу знать, ты моя женщина — и все»,— ска зал он. «Моя женщина — и все». Т ак мог ск а за т ь юл ько он... Если бы он видел, как стоит она т у т в темноте, в дожде, одна, и как дождь д у б а с и т и д у б а ­ сит ее в спину кожано го холодного пальто. Слезы душили Лидию Васильевну, и она все плакала, плакала.