Сибирские огни, 1976, №5

наивные слова. Разрешила стоять на коленях возле постели и сидеть на полу — он выглядел забавным и глупым, и глупость, и нелепость этой картины вызывали в ней нежность и растворенность, которых в себе не знала. Данила пронимал ее бесстрашной силой и простодушием. Он говорил впрямую, что ему нравится в ней, и вчера это д аж е увлекало ее, а сегодня она с неприязнью ежилась, представляя себя в сибирской д е ­ ревне, где его дядья и братовья смотрят на нее, сдобную, краснощекую, и оценивают («Полна пазуха грудей!»). Он не понимал глубины и тон­ кости ее чувств и понятий, не искал неуловимого обаяния в слишком броской ее красоте, за которую можно было любить ее. Он страдал по ней грубо, по-мужски, примитивно, и это снова оскорбляло ее. И д аж е уважение перед неженской ее профессией, которое она у гадывала, не примиряло с ним. Теперь, слушая и говоря о Радии Ивановиче, Лида заранее смиряла что-то в себе. Ей представлялся черный, стройный, бесстрашный и не­ зависимый, с насмешливо-острым открытым взглядом, а в груди сжи ­ малось и заходилось от странных тоскливых предчувствий. Д в а следующих дня она запиралась от Даньки , испытывая д аж е торжество при мысли о том, как он мечется а коридорчике. И кричала через дверь: — А ты что думал? Я могу сегодня одного пригреть, а завтра др у го ­ го? Ты что там болтал насчет Радия? Видеть тебя не могу! Д а , вот так и будем! — Д а что ты, шуток не понимаешь? Лидуха ! Где твое чувство юмо­ ра? Слушай , я ж е все разумею. — Очень хорошо. . — Лиду-уха...— Голос его становился жалким, а в ней звучало что-то победительное, и засыпала она спокойно. 8 Радий Иванович Азаров оказался и впрямь вызывающе широк в плечах и узок в бедрах, длинноног, однако волосы имел светлые, а гла ­ за вовсе не черные, а зеленые. Узкое лицо его вряд ли назовешь откры­ тым, но было оно несомненно умно и хорошо. Возле дома Лиды, устраивая девиц в кузове грузовой институтской машины, куда погрузили две алюминиевые складные лодки и где на л уч ­ шем месте за кабиной восседал приземистый круглоголовый человек, Азаров вроде и не смотрел на Лиду, но все делал как бы в ожидании ее оценки. Видно, это он запихнул в кабину проректора по учебной части, прихрамывающего мужчину с толстой палкой — тот все порывался у с т у ­ пить свое место Лиде. Шофер, немолодой, с заветренными от солнца морщинами, вскочил в кузов, и они вдвоем аккуратно сложили толстый брезент и подтянули так, чтобы Лиде и Иришке было удобно сидеть. — Что за расторопный народ эти «немцы»! — воскликнул Азаров, и Лида поняла, что круглоголовый приземистый человек, оказавшийся «расторопным», и есть Хохряков, преподаватель немецкого языка, и Х о х ­ рякову пришлось потесниться. «Ну, все!» — тут уж Азаров посмотрел на Лиду, моргнул обоими глазами, и она улыбнулась ему одобряюще. Его словно подстегнуло, и по дороге он провоцировал Иришку, и они вдвоем привязывались к Хохрякову, поддевали его, спрашивали, не надует ли в шейку, — шея у него толстая, красная, не захватил ли матрасик,— палатку-то придется дамам отдать, не забыл ли сообщить жене, что поехали с женщинами,— Хохряков огрызался и почему-то очень сердито смотрел на Лиду. Радий и Иришка перебрасывались ан