Сибирские огни, 1976, №5

Все-таки трусом он не был. В тресте знали о Лидии Васильевне, и секретарша узнавала ее по телефону. Вежливо и терпеливо она объяс­ няла, что еще в середине дня Виктор Максимович выехал на объект и, видимо, уже не вернется, а там суббота и воскресенье, так что — «пожа­ луйста, звоните в понедельник». Отвратительный день — летняя пятница. В ординаторской постоян­ но кто-то торчит, висят на телефоне, сговариваются, как бы остроумнее изобрести отдых, чем запастись, где встретиться. Тощий и длинный хи­ рург Геллер, потирая розовый, с рыжей подпалиной череп, никак не мог втолковать жене, что заменить его на дежурстве некем и на дачу он вырвется только в воскресенье утром. Молоденькая пышнотелая певич­ ка обожала своего долговязого мужа; и, видно, хныкала в телефон, и заставляла говорить всякие глупости, что он и делал, конфузливо при­ крывая трубку ладонью. Этот Новый год, как уж е много лет, она встречала в компании, со­ вершенно ей безразличной. Ока зала сь там и чета Геллеров. Устроили чГо-то вроде концерта, с декламацией, пением и переодеванием. Геллер, нахлобучив модненький паричок жены, в марлевой пачке, изготовлен­ ной ею и натянутой поверх голубой майки, отсвечивая плавками, в од ­ них носках изображал умирающего лебедя. Истомно трепыхая костля­ выми ручищами, которые Лидия Васильевна так ценила в работе, он сламывался в пояснице, приникал к мощным, обросшим рыжими воло­ сами икрам и обмирал на полу. Все смеялись до спазм в челюстях, а у него и его жены были такие лица, будто они совместно защитили кандидатскую диссертацию. . Лидию Васильевну потрясла наивная сентиментальная слаженность супругов. И теперь, видя, как Геллер с глубоко несчастным видом что- то шепчет в трубку, она вдруг сказала: — Слушайте, маэстро, я подежурю за вас. , — Ну что вы, как же так? — растерялся Геллер, не в силах скрыть зародившейся надежды. — Ничего, Никита все равно у мамы в Томске, мне некуда торо­ питься. Я не выдержу субботы. — А , ну-ну...— посмотрел он на нее внимательно. И спохватился, боясь, что она откажется.— Спасибо! Я очень, очень рад.— И в те­ л еф он :— Зиночка! Так я приеду Д а , да, наша милая, гл убоко уважа е ­ мая... Вот так вот, потом расскажу... Уходил домой он, взглядывая деликатно, вероятно, испытывая не­ ловкость. Это было видно по длинной ссутулившейся спине. Она р а с ­ сердилась: зачем согласилась? Подумаешь, тронули сентиментальные фигли-мцгли, черт знает, что он думает теперь! Но все оказалось логичным: в ночь на с убботу и всю с убботу лупил дождь, во вторую половину дня — проливной. И дежурство выдалось трудное, привезли девицу, сжегшую себе пищевод уксусной эссенцией. Когда Лидия Васильевна вскрыла ее, проклиная вековую женскую экзальтированность, оказалось, что и желудок спасти нельзя — при з а ­ живлении образовался бы сплошной грубый стягивающий рубец. Для реконструкции пищевода (а проще — для создания искусствен­ ного пищевода, желудка ли) она чаще использовала толстую кишку. Оперировать приходилось в несколько этапов. Никто в городе таких опе­ раций не делал, кроме Лидии Васильевны, и эта ее исключительность как бы удесятеряла ответственность и приносила силы. После операции еле дотащилась до ординаторской. Д ев ушк а име­ ла .шансы выжить. Выхаживать только было некому — родители жили в деревне. Лидия Васильевна поручила ее палатной сестре З о е —-един­ ственной, на кого можно положиться. Горластой и некрасивой Зоей вла­ дело жгучее чувство ответственности, а возможно — человечности. Боль