Сибирские огни, 1976, №5

твердый маленький подбородок, очень темные глаза — то непримиримые, то добродушные, жесткие черные волосы, толстым пластом облепившие голову (он приводил их в порядок ладонями, без расчески) — все поня­ тия о мужской красоте, силе, твердости, обаянии сосредоточивались для нее в этом лице и всякий раз, едва взглядывала на него, поднима­ лись в ней и опрокидывали то, что считалось железным — волю ее. Она подумала — еще день, дйа — и она никогда больше не увидит его, поду ­ мала нарочито категорично, дразня себя. Пальцы дрожали, когда прику­ ривала^ теперь дрожь била изнутри. Она уже не видела красно-желтой текучей каймы, подымавшей сосновую зелень,— все зыбилось в мути на­ бегавших слез. Она затянулась, закрыла глаза, горечь ощутимо про­ никла в горло, и две слезы поползли к круглому подбородку. И снова под машину катилось лиловое шлифованное шоссе. М аши ­ на поглощала его, добираясь до левого поворота на развилке. Б е з у г ­ лов ехал на дачу, как десятки раз ездили они, когда нужен был разго­ вор, Никита торчал дома, а они так нужны были дру г другу. Раньше все у страивало сь проще: Безуглов приедет, они поиграют с Никитой, по­ ужинают, «утыркают» ребенка в постель и оба с улыбкой слушают ровное ребячье дыханье. Вот и поворот. Сегодня она не спросила, куда едут. Пожалуй , се­ годня она слишком торопилась домой, не проконсультировала д аж е больного в терапевтическом отделении, о чем договорилась утром. Счи ­ талось, в шесть он кончал работу,— звонил обычно после шести. Неделю она не поднимала трубки, а тут сразу взяла... Неделя... Такого еще не бывало до т о й операции. Д о того л е т аль ­ ного случая, когда Лидия Васильевна поняла вдруг невозможность, не­ сообразность их отношений. Когда все томленья, подсознательное воз­ мущение, деликатные намеки, откровенные уничтожающие взгляды со­ седей, переданные словечки, разговоры коллег, Никитино недоуменье, его взрослеющий глазок слились в протест, что-то выпрямивший в ней, заставивший ответить «нет», набраться решимости не подходить к теле­ фону. М ож е т быть, это началось и копилось давно — она только не мог­ л а припомнить, когда. Б е зу глов звонил ей на работу, и она с горькой усмешкой слушала , как сестры наперебой сообщали, что Лидии Васильевны нету. «Щен. Ничего себе «щен»,— думала она,— Здоровая баба, с ам о ­ стоятельная, отделение по струнке ходит, главврач — сама предупреди­ тельность, считается с каждым словом, денег хватает, почти хватает, х в а т ало бы, если бы не слабость к тряпкам. Умная рабочая лошадь и вдруг — слабость к тряпкам. Мохеровую кофту подай. Брюки, чтобы с иголочки. Дома в брюках трется. И чтобы с иголочки. Захотела бы — на все хватило, взять еще только консультации. Или попридержаться в еде. И так разносит. Платья с поясом невозможно надевать. Все конфе­ точки ,пирожные... Щен...» Зачем она ехала? Она знала все слова и мысли его. С самого нача­ ла Виктор Максимович честно сказал, что не сумеет оставить семью ,— дочке скоро шестнадцать, кончает десятый класс,— когда познакоми­ лись, Л ари с к е было столько, сколько сейчас Никите. Умная, очень ин­ теллигентная и очень больная жена (слабая и беспомбщная, без него погибнет!), его мать, тетка жены — патриархальные традиции, з ам аш ­ ки, весь у кл ад — патриархальная семья, живущая им одним, его отно­ шением, положением. Большой старинный дом почти в центре'города — идешь по тротуару , как по тоннелю, листья касаются головы. Тогда, в самом начале, Лидии Васильевне было безразлично, что и как будет, она хотела только подчинить Безуглова, хотела его близо­ сти и не верила в возможность ее, а когда случилось, ошалела от сча ­ стья,— только теперь узнала, кого ждала так долго, целых тридцать