Сибирские огни, 1976, №5

ственными принципами, потому и сумел проникновенно рассказать о них. Каждый из рассказов, вошедших в книж­ ку, обладает большим нравственным за ­ рядом. Герои рассказов— Я|ркие и сильные ха­ рактеры: старуха Дарья — партизанская ма­ мушка, чудак-человек Осип, взявший на себя заботу о семье погибшего товарища, плотник Филька Брагин, жаждущий такого дела, которое в нем нуждалось бы... Н а­ родные характеры, основа нашей жизни. Вспоминается рассказ «За кормом». Сте­ пан и Данила вдвоем на пяти подводах по­ ехали за сеном. На обратном пути их при­ хватил буран. Пришлось сбросить сено — самим бы как-нибудь выбраться. Данила доверяется лошадям, полагаясь на много­ вековой крестьянский опыт, и благополуч­ но возвращается домой. А Степан, нетерпе­ ливо обогнавший его, заблудился в снеж­ ной круговерти, обморозился... Степан жил по принципу: была бы шея— хомут найдется, на кусок' хлеба он, дескать, всегда заработает. Он уходил из деревни на заработки, возвращался, работал в колхозе трактористом. Правда, через трактор он чувствовал землю («...руку на рычаг поло­ жу, и кажется, будто земля вздрагивает и дышит...»), но не дорожил этим новым чув­ ством — сняли за пьянку. Вот и оказался на конях, которых не любит, которым не доверяет. И не так уж он молод, Степан, но, порвав извечную связь с крестьянским опытом, он пренебрег и новой связью, за что так горько поплатился. Данила поднял людей и сам участвовал в поисках, хотя в эту ночь у него родился сын. Он почти вдвое старше Степана и чув­ ствовал себя виноватым не только за то, что не задержал напарника, но и за то, что не сумел научить его понимать природу, не сумел внушить ему уважение к опыту мно­ гих поколений крестьян. Данила сопровождает Степана в больни­ цу, утешая: ничего, мол, всем миром помо­ жем, ежели что. Казалось бы, рассказ закончен. Уже есть над чем подумать... И характер Данилы вроде бы ясен: умудренный опытом, мяг­ кий и покладистый мужик. Жена должна родить— радость под старость, а он за се­ ном едет, потому что не смеет перечить управляющему, да и работу кому-то делать надо. Но в рассказе есть еще несколько строк: «Через несколько дней после той но­ чи Данила поехал записывать сына в сель­ совет. Нарек, его, к удивлению сельчан, ста­ ромодно— Глебом. В честь деда, больше жизни любившего коней». Так заканчивается рассказ. И эта деталь оказалась необходимой, добавляя сущест­ венный штрих к характеру Данилы: этот мужик не только умудрен опытом и добр по натуре, но и тверд в своих убеждениях. Эффект тот же, что и в повести: несмотря на трагическую ситуацию, рассказ оставля­ ет большое пространство для оптимизма. Верится в Данилу, в его сына Глеба, ве- . рится в Степана, что не останется он нрав­ ственным калекой и найдет способ чувство- 'вать землю не только через трактор. Вот такие люди живут в созданном И ва­ ном Токаревым мире — с цельными нату­ рами и нелегкими судьбами. И что я заме­ тил: большинство из них в возрасте — за сорок лет. На их долю выпали война, послевоен­ ная разруха, волевое управление хозяйст­ вом... Все пережили, вынесли — закалили характеры. Сколько лет прошло после вой­ ны! Уже новые поколения вступают в тру­ довую жизнь, а последствия войны до сих пор сказываются на судьбах людей. Так в жизни. Так и в произведениях Ивана То­ карева. Трудные судьбы — не изъян книги, а ее достоинство... Токаревская деревня. Мир, созданный Иваном Токаревым... Не слишком ли для первой небольшой книжки? Нет, не слишком. Ведь этот мир не замкнут. И сама книжка называется «За лесом — люди...» Сергей Курилов уходит за л е с— на химический комбинат, уезжает в прокат Филька Брагин — строить большую жизнь с полной отдачей сил и способностей. Естественная миграция. Она имеет в сво­ ей основе не только экономические, но и нравственные начала. Это не просто неиз­ бежное перемещение рабочей силы из де­ ревни в город, из сельского хозяйства в промышленность, — это и свободный поиск своего места в жизни, такого места, где ты можешь быть наиболее полезен обществу. И естественно, что такое явление современ­ ной. жизни не прошло мимо внимания пи­ сателя... Иван Токарев чутко улавливал пульс жизни, ее движение в пространстве и во времени. Материалом для творчества служили, вы­ ражаясь языком психологов, представления памяти — жизненный опыт писателя. Мы все располагаем жизненным опытом, но не каждому дано преобразовать его в пред­ ставления воображения. Кому дано — тот писатель. Ивану Токареву было дано." Он обладал огромным запасом представлений памяти. Читая книжку, грустно думать, что они уже не воплотятся в новые его про­ изведения. Иван Токарев похоронен в родной дерев­ не Усть-Китерьме. Проводить его в последний путь собра­ лась вся деревня. И я, впервые бывший в Усть-Китерьме' во время похорон, не мог избавиться от ощущения, что встречу вдруг среди односельчан Ивана Токарева хорошо знакомых людей — конюха Онисима, Л иза­ вету, старуху Дарыо или Даиилу с сыниш­ кой Глебом... Книга «За лесом — люди...» открывается портретом автора и душевным предислови­ ем известного писателя Леонида Иванова «Слово об Иване Токареве». «Ознакомив­ шись с этой книгой,— пишет Леонид И ва­ нов,— читатель заглянет в подлинно народ­ ную жизнь». Воистину так. М. МАЛИНОВСКИЙ