Сибирские огни, 1976, №5

Пушкин еще не знал, какую зловещую роль придется сыграть этому человеку в его судьбе, но задолго до ноябрьской драмы старался оградить жену от общения с ним и его приемным сыном, не хотел, чтоб имена их упоминались рядом с именем его жены. Летом 1836 года свидетелем встречи Натальи Николаевны с Дантесом был Стани­ слав Моравский, сотрудник канцелярии статс-'секретариата царства Польского. В Л ет­ нем саду под липами, посаженными рукой Петра Великого, было уютно и безопасно. «Бывая там ежедневно, я... видел издали нашего Дантеса, сопровождающего в этом уединенном саду госпожу Пушкину, при которой, однако, почти всегда находилась ее сестра». Дантес, легко покорявший женские сердца, если и вызывал в Наталье Николаевне ответное чувство, то добиться большего, заставить ее изменить супружескому долгу, был не в силах. Естественно, его самолюбие было уязвлено. Но в письме к Геккерену он был объективен, говоря: «Эту женщину обычно считают глупенькой, но она проявила в раз­ говоре исключительный такт, тонкость и ум». Для Натальи Николаевны, обожаемой в обществе, ухаживания Дантеса не были чем-то необычным. Поклонников и воздыхателей у нее было и до замужества сколько- угодно. Но привлечь к себе внимание первого красавца-кавалергарда, уже будучи ма­ терью четырех детей,— это не могло не льстить ее самолюбию. Связать свою жизнь с Дантесом она и не помышляла, хотя известно, что такие предложения ей быди внушае­ мы Геккереном. Наталья Николаевна, как уже говорилось, в обществе нередко появля- лась ради незамужних сестер, которых очень любила и которым желала счастья. Екате­ рина Николаевна была давно влюблена в Дантеса, и не ее вина, если он более внима­ ния уделял ее младшей сестре. Дантесу, конечно же, льстило пребывание r обществе первой красавицы столицы* жены знаменитого поэта, и сестры ее, фрейлины императрицы. Донжуанская репутация Дантеса была известна не только среди кавалергардов, поэтому Пушкину было небез­ различно поведение великосветского повесы и по отношению к Екатерине Николаевне, так как любой неблаговидный поступок кавалергарда бросил бы тень на всю семью, поэта. ГЛАВА XVII Пасквиль. Вызов Я 12 сентября Пушкин переехал с дачи в Петербург и поселился в новой квартире на Мойке в доме княгини Волконской. Карамзины и двор оставались еще в Царском Селе. Дантес, не имевший доступа в дом Пушкиных, встречался с семейством поэта у общих знакомых, на раутах и балах. В ту осень часто устраивали вечера Вяземские, так как дочь их Мария была на выданьи, взрослым становился и сын Петр. 17 сентября в Царском Селе Карамзины праздновали именины Софьи Николаевны. Среди многочисленных гостей были именитые представители старшего поколения, свет­ ская знать и офицеры императорской гвардии. Были приглашены Пушкины и Гончаро­ вы, присутствовал и Дантес. Обед был превосходный, вечером состоялся бал. «...Всем было весело, судя по их лицам, кроме только Александра Лушкина, кото- ,рый все -время был грустен, задумчив и озабочен. Он своей тоской и на меня тоску «аводит. Его блуждающий, дикий, рассеянный взгляд поминутно устремлялся с вы­ зывающим тревогу вниманием на жену и Да.нтеса, который продолжал те же шутки, что и раньше,— не отходя ни на шаг от Екатерины Гончаровой, он издали бросал страстные взгляды на Натали, а под конец все-таки танцевал с ней мазурку. Жалко было смотреть на лицо Пушкина, который стоял в дверях напротив молчаливый, блед­ ный, угрожающий. Боже мой, до чего все это глупо!» — пишет Софья Николаевна бра­ ту 19 сентября 1836 года. I Приехала на бал Наталья Кочубей, первая лицейская любовь Пушкина. Теперь она 1была замужем за флигель-адъютантом, харьковским генерал-губернатором С. Г. Стро­ гановым, родственником Гончаровых. С. Н. Карамзина попросила Пушкина пойти ветре4