Сибирские огни, 1976, №5

супружеской жизни. И позднее он говорил в письме: «Все это в порядке вещей; будь молода, потому что ты молода — и царствуй, потому что ты прекрасна». Вместе с сестрами Наталья Николаевна стала принимать участие в увеселительных прогудках, , С балкона дачи Внельгорских было видно, как «на высоком коне, который не мог стоять на месте и нетерпеливо рыл копытом землю, грациозно покачивалась не­ сравненная красавица, жена Пушкина; с. нею была ее сестра и Дантес» (Г. Чулков. Жизнь „Пушкина. «Новый мир», 1936, № 12). Как видим, Дантес вновь начинает свои ухаживания. В присутствии сестры, кото­ рая сама была влюблена в кавалергарда, поездки ни у кого не вызывали кривотолков. Д а ч многие,выезды на балы с осени 1834 года Наталья Николаевна делала ради сес­ тер. В письмах Екатерины Николаевны нет упоминаний о Дантесе, ибо она, хотя и была влюблена в него, сознавала, что кавалергард составляет им компанию не ради нее... 26 августа были именины Натальи Николаевны и ее тетки Загряжской. Александр и Владимир Карамзины и Аркадий Россет приехали поздравить именинниц. Но Пушкины этот вечер решили провести в гостях, и визит молодых люден оказался неудачным. 30 августа были именины Александра Карамзина. В глухую холодную ночь братья Карам­ зины и Россет приехали пригласить Пушкиных. «Наталья Николаевна приказали изви­ ниться, оие не здоровы и не могут.принять... Мы послали к черту всех женщин, живу­ щих на островах н хворающих не ко времени, и воротились домой смущенные erne бо­ лее, чем в первый раз» (Ираклий Андроников). Обнда младших Карамзиных неосновательна, так как 30 августа были именины у самого Пушкина, н супруги решили их провести в семейной обстановке, тем более, что Наталье Николаевне действительно нездоровилось. Могли они, впрочем, не поехать и потому, что Пушкин охладел к карамзинско-вяземскому кружку молодежи, с которым у него было очень мало общего и которому веселье и каламбуры Дантеса были более по душе, чем озабоченность и трезвые речи поэта. Без Пушкина, Натальи Николаевны и сестер Гончаровых вечер у Карамзиных прошел скучновато, и 2 сентября братья Карам­ зины вновь отправились с визитом к Пушкиным, но те на сей раз, оказывается, были в театре. Все это, разумеется, не могло не сказаться на отношении великосветского об­ щества к Пушкину и его семье. Пушкины жили на даче до половины сентября. По рассказу К. К. Д анзаса, поэт за­ подозрил Дантеса в чрезмерном ухаживании за его женой именно в этот период их жизни. Однажды после танцев при выходе из здания минеральных вод кавалергарды окружили Наталью Николаевну и ее сестер, осыпая их шутками и легкомысленными остротами. Пушкин стоял у другой колонны и не принимал участия в разговоре. После этого вечера он перестал принимать Дантеса у себя. Возможно, Наталья Николаевна рассказала мужу о прежних любовных признаниях Дантеса, что было недопустимо по отношению к замужней женщине, и Пушкин решил, при первом подходящем случае вызвать красавца-кавалергарда на дуэль. Сделать это было не. очень просто. Дантес не был русским подданным, к тому же пользовался осо­ бым вниманием царя и императрицы, которая шефствовала над кавалергардским полком. И все-таки еще полгода назад послать Дантесу картель было бы проще. В ту пору Дантес с Трубецким и другими офицерами жили в казармах на Захарьевской улице, где размещался кавалергардский полк. Но в середине лета, с согласия нидерландского короля и русского императора, Дантес был усыновлен голландским послом бароном Геккереном, с 'присвоением приемному сыну имени, титула и права наследования. Покровительство барона дало Дантесу средства, блестящее положение в обществе и великолепные перспективы будущей карьеры. Жить он переехал к Геккерену на Нев­ ский проспект. Появляться в доме Пушкиных Дантесу было отказано еще в августе. Встречаясь в салонах со многими дипломатами, Пушкин был очень хорошо осве­ домлен о Геккерене, который служил посланником при русском дворе с 1823 года. По отзывам современников, это был эгоист, сплетник, человек неразборчивый в средствах для достижения цели; «ходили о нем иногда и злостные слухи, будто он принадлежал к нонконформистам и что полностью пренебрегал прекрасным полом» (Московский пушкинист).