Сибирские огни, 1976, №5

Поначалу молодой француз нравился поэту своей веселостью. Но, видя его духов­ ную пустоту, Пушкин быстро охладел к нему, и близкое знакомство их продолжалось недолго. Они встречались на балах, вечерах и раутах у Карамзиных; Вяземских, Фи- кельмон, но отношения их из сдержанных и корректных, по вине Дантеса, быстро пере­ росли в неприязненные и враждебные. По словам В. А. Соллогуба, в Петербурге не было юноши, который не был бы влюблен в Н. Н. Пушкину, Сам царь настойчиво ухаживал за первой красавицей столи­ цы, стараясь добиться ее благосклонного внимания. Но Наталья Николаевна, несмотря на любезность, была холодна и неприступна. Пушкин писал из Москвы жене: «И про те­ бя, душа моя, идут кой-какие толки, которые не вполне доходят до меня, потому что мужья всегда последние в городе узнают про жен своих; однако ж видно, что ты кого- то довела до такого отчаянья своим кокетством и жестокостню, что он завел себе для утешения гарем из театральных воспитанниц. Нехорошо, мой ангел: . скромность есть лучшее украшение вашего пола». Поэт не раз предостерегал жену от кокетства, и она вняла его советам. «Главную прелесть Натали составляли отсутствие всякого жеманства и естественность. Большин­ ство считало ее кокеткой, но обвинение это несправедливо. Необыкновенно выразитель­ ные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех»,— так писала о Н. Н. Пушкиной подруга се детства Н. М. Еропкина. И нет ничего удивтельного в том, что Дантес, этот салонный красавец, пользую­ щийся покровительством двора, влюбился в Н. Н. Пушкину. Ухаживание его началось зимой 1836—1836 гг. Но так как Наталья Николаевна была в положении и редко выез­ жала на балы, то встречались они у Карамзиных и Вяземских, в домах, в которых Д ан ­ тес уже был своим человеком. Как видим из писем, Пушкин знал, что жена его никогда не обходилась без поклонников. Д аж е шутил по этому поводу. Но всякое ухаживание, считал он, должно было быть в рамках приличий. Еще до знакомства жены с Дантесом Пушкин писал ей: «Конечно, я «е стану беспокоиться от того, что ты, три дня пропустишь без письма, так точно, как я не стану ревновать, если ты три раза сряду провальсируешь •с кавалергардом. Из этого еще не следует, что я равнодушен и «е ревнив». Первое время чувства Дантеса к Н. Н. Пушкиной оставались тайной. Это видно из двух писем его Геккерену, отправленных за границу, где голландский посланник прово­ дил свой шестимесячный отпуск. Очевидно, Наталья Николаевна познакомилась с Д а н ­ тесом ближе у своей двоюродной сестры И. Г. Полетики, муж которой был другом и однополчанином Дантеса. Полетика была очень дружна с Натальей Николаевной, но почему-то не любила Пушкина. Вот что писал Дантес Геккерену 20 января 1836 года: «Я безумно влюблен... но что ужасно, она тоже меня любит, но сейчас нам видеться не­ возможно, так как ее муж возмутительно ревнив... Я тебе ее не назову, потому что письмо может затеряться...» («Вопросы литературы», 1973, № 3 ), В письме от 14 февра­ ля Дантес писал: «...она сказала мне: я вас люблю как никогда не любила, но требуйте от меня только сердца, остальное мне не принадлежит, и я могу быть счастлива, только соблюдая свой долг...» Наталья Николаевна не обольщала молодого кавалергарда никакими надеждами, она сразу заявила, что не изменит своему супружескому долгу. Вероятно, она не ск аза­ ла мужу сразу об этом объяснении. «Я был осторожен до такой степени, что до сих пор тайна принадлежит только ей и мне»,— писал Дантес голландскому посланнику. Если вестями о других победах и увлечениях Дантес охотно делился с другими офицерами- кавалергардами, то здесь предпочитал молчать, ибо брат Натальи Николаевны И. Н. Гончаров, служивший в гусарском полку, мог бы постоять за честь сестры, равно как и Пушкин. Целый месяц после родов Наталья Николаевна не покидала дачу. 30 июня 1836 го­ да П. А. Вяземский писал жене: «Сейчас .разбудил меня Виельгорский. Он сегодня кре­ стит у Пушкина. Разве для крестин покажется жена его, а то все сидит-у себя наверху. Вижу и Кланяюсь с ней только через окошко». I июля в Петергофе отмечался традиционный праздник — именины императрицы. Наталья Николаевйа появилась здесь впервые после долгого перерыва в сопровождении сестер. С. Н. Карамзина, описывая брату это торжество, которое началось в 8 часов ут