Сибирские огни, 1976, №5

I ной литературой, в которой, как хорошо известно, вырастает значение нравственных аспектов изучения и оценки действитель­ ности! Вот уже много лет проблема соотноше­ ния интеллигентности и нравственности ста­ ла чуть ли не центральной в творчестве Д а ­ ниила Гранина. Писатель обратился к ж из­ ни ученых, которых, казалось бы, следует автоматически относить к интеллигенции. Однако, когда в романе «Иду на грозу» он познакомил нас с Олегом Тулиным, впервые так остро было сказано, чго ни талантли­ вость, ни образованность, ни должность еще не определяют уровня интеллигентности. А чуть более года назад опубликованная повесть «Однофамилец» («Звезда», 1975, № 3) воспринимается как своеобразный диспут на эту тему, диспут, которому под­ чинена откровенно экспериментальная сю­ жетная ситуация. Инженер Кузьмин, в юности написавший математическую работу, через двадцать лет узнает, что его идеи легли в основу нового научного направления. Но все эти долгие годы он не занимался математикой, ибо студент, жестоко осмеянный маститым про­ фессором Лаптевым, отказался от всякой теоретической деятельности. И вот они встречаются вновь — когда-то поверженный Кузьмин и когда-то без вся­ кого труда восторжествовавший Лаптев. «Не тому, оказывается, богу поклонял­ ся»,— в порыве саморазоблачения говорит Лаптев. «Я людей не замечал». И он пыта­ ется «списать» свои грехи ссылкой на об­ щие свойства науки, которая якобы «нрав­ ственности ни на грош не прибавляет». Внутреннее крушение Лаптева, его разо­ чарование и в себе и в науке — прямой ре­ зультат того, что профессор лишил свою деятельность гуманистического, нравствен­ ного содержания, обокрал свою собствен­ ную человеческую сущность. Всем пафосом своих последних книг Д. Гранин решительно выступает против все еще бытующего взгляда, что наука и нравственность лишены органической связи. «Человеческие качества ученого,— писал он в «Саде камней»,— пожалуй, не менее важны, чем его • достижения, моральный облик великих ученых имеет большее зна­ чение для поколений, чем чисто интеллекту­ альные достижения». Герой документальной повести «Эта странная жизнь» профессор А. Любищев привлек писателя тем, что «нравственные # проблемы представлялись ему иногда важнее научных». Именно в этом он выступал как надежный продолжа­ тель традиций русской интеллигенции, ибо Вернадский и Лев Толстой, Короленко и Тимирязев всей своей жизнью утверждали самую высокую моральную требова­ тельность. Ученость, талантливость, образованность становятся истинными ценностями только в том случае, если вдохновлены гуманистиче­ скими целями, если они сочетаются с верой в нравственные идеалы. «Подлость мешает человеку быть ученым»,— горько говорит все тот же Лаптев, который поднялся до осознания своих ошибок. В контексте всей повести это положение читается шире: под­ лость, потеря нравственных качеств мешает человеку быть человеком, а уж тем более интеллигентом. Д . Гранин повестью «Одно­ фамилец» убеждает, что эта опасность, к сожалению, пока достаточно распро­ странена. Вот молодой математик, нарочито назван­ ный Зубаткнным, уверяет Кузьмина: «Все хотят быть талантливыми. Но... не у всех получается. Тогда начинают говорить о нравственности н тому подобной фигне». Зубаткин уверен, что он обладает немалы­ ми математическими способностями и ради их реализации имеет право «не стесняться в средствах». Преуспевающим дельцам от науки, склон­ ным оплатить свои успехи отказом от ^мо­ рали, Гранин и противопоставляет образ «неудачника» Кузьмина, который сумел «сделать себя», несмотря на катастрофу в юности. Теперь, опираясь на свой жизнен­ ный опыт, Кузьмин как бы подводит итоги диспута. Он утверждает, что «интеллиген­ том нельзя... родиться... Интеллигент — э т о . не происхождение и не положение, это стремление. Свойственное не только науч­ ным работникам». Рассказывая о своих монтажниках, которые исправляют чужие ошибки, хотя «теряют в заработке» и «пре­ красно знают, что они не обязаны» это де­ лать, Кузьмин конкретизирует, о каком стремлении идет речь. «Они, не сделают — все остановится, все сроки, планы полетят». И прораб вспоминает, как его «ребята» «вкалывали» «без роздыха, без жилья, в мороз, на голых сопках», ликвидируя не по их вине происшедшую аварию. А «когда аврал кончился, выяснилось, что некому оплачивать им за эти авральные дни, за эту неслыханную работу». Так разве не с чувства ответственности перед людьми начинается подлинная интеллигентность? Эту истину иногда легче понять умом, чем воспринять сердцем. Поэтому так остро необходимо писательское слово, которое проникает в глубь жизни и неустанно обна­ руживает, как в повседневной горячке ра­ бочих буден побеждают принципы новой морали. В этом свете мне представляется интересным роман В. Липатова «И это все о нем», в котором конфликт мещанства с интеллигентностью нашел драматическое выражение. Роман Липатова — произведение обшир­ ное и многопроблемное, к тому же не сво­ бодное от ряда художественных просчетов, о чем уже говорила критика, не раз уже обращаясь к нему, и, видимо, будет обра­ щаться многократно и по разным пово­ дам. Сегодня же мне хочется. найти в нем ответ на вопрос актуальный и важный — каков нравственный облик самого юного поколения работающей молодежи, вчераш­ них школьников, завтрашних интелли­ гентов? Среди сверстников главного героя романа Евгения Столетова есть люди эгоцентриче­ ские, нравственно и социально ипертные. Именно такой вырастает красавица Людми­ ла Гасилова, в которую, к великой его бе­ де, суждено было Евгению влюбиться. На