Сибирские огни, 1976, №5

мола. Я буду изучать у профессора Штерн­ берга гиляцкий язык. — Спасибо, Маша, вам и вашему коми­ тету комсомола. Вы понимаете, как это хо­ рошо? Тунгусы едут! А нет других теле­ грамм? — Нет,— вздохнула в трубке Маша.— Как только будут, я опять позвоню. ...Богораз родился в местечке Овруч Во­ лынской губернии. В Таганроге, куда пере­ ехала семья, вместе с ним в одной гимна­ зии учился будущий врач и писатель Антон Павлович Чехов. Пятнадцати лет Натан Богораз становится студентом Петербург­ ского университета. Он примыкает к рево­ люционно настроенной молодежи, читает марксистскую литературу. После студенче­ ских беспорядков его арестовывают и не­ медленно исключают из университета. Над юным народовольцем учреждается гласный надзор полиции. В конспиративных целях он принимает православие, становится Владимиром Гер­ мановичем (по крестному отцу). Христиан­ ская вера не помогла — тюрьмы и ссылки всюду сопутствуют ему. В 1886 году Бого­ раз попадает в Бутырскую тюрьму, а уже через четыре дня шагает по одиночной ка- мере^ Петропавловской крепости... По «вы­ сочайшему повелению» Богораза ссылают в Восточную Сибирь на десять лет. Перед этапом ему суждено было просидеть шесть месяцев в центральной Московской пере­ сыльной тюрьме — тех же Бутырках. И вот — этапы, каддалы, каторга и, наконец, «ледяная пустыня» — Колыма. Десять лет тяжелейшей жизни не пропа­ ли даром. Общение с чукчами, якутами, эвенами помогло Богоразу-Тану стать од­ ним из руководителей русской этнографи­ ческой школы. На Колыме им были написа­ ны «Чукотские рассказы», которые высоко оценил Короленко... Неторопко трусила извозчичья лошадка. Знакомый сивоусый возница тянул негром­ ко монотонную песню. Богораз вспоминал давнее — участие в Сибиряковской и Дже- зуповской экспедициях. Тысячи километров проехал он зимней стужей по Северу на собачьих упряжках. Позади аресты, тюрьмы, ссылки. Написа­ ны тома книг о народах Севера, рассказы, повести, романы... Теперь он профессор, избран членом Комитета содействия малым народностям Крайнего Севера, редактирует труды по этнографии. Первым на Северный рабфак явился алеут Хабаров. Высокий, стройный, похо­ жий на цыгана, этот парень успел многое повидать. Как-то на Командорские острова пришла японская шхуна, и Хабаров нанял­ ся матросом. После попал в помощники к боцману-американцу. За пять лет плавания по морям и океанам Хабаров почти забыл алеутский язык, немного говорил по-япон­ ски и английски и едва мог изъясняться по-русски. Вслед за Хабаровым приехал тринадцати­ летний мальчик Вануйто — ненец с побере­ жья Белого моря. Затем на Восточный ф а­ культет привели двух тунгусов, но это были не беловодские. Комитет Севера послал запросы на сорок человек. А сколько приедет? Откуда их ждать? Никто этого не знал. Просили при­ сылать только грамотных. Наберется ли? Особенно Богораз ждал посланцев Чу­ котки. Хотя бы одного чукчу! Чукчи не ехали... К осени набралось восемь рабфаковцев- северян. По предложению Богораза их по­ селили в Екатерининском дворце Детского села. Начались занятия в университете. Богораз работал на этнографическом отделении гео­ графического факультета с русскими сту­ дентами, когда, наконец, приехал чукча. Его доставил с Московского вокзала в универ­ ситет тот же сивоусый извозчик, что часто возил Богораза из Лесного. Чукча — его звали Тэвлянто — не вылезал из пролетки и требовал, чтобы ему отыска­ ли бородатого Богораза. По-русски ничего не говорит. Письмо показывает. Извозчик сам отправился в университет, разыскал профессора. — Чукчу,— говорит,— вам привез. — Какого чукчу? — не сразу сообразил Богораз. — Тэвлянтой звать. Деньги не платит. Подай ему бородатого Богораза — и баста! Ну, бородка у вас... имеется. И фамилия сходная. Опять же парень — чукча, какой вам требуется. — Брат ты мой! Была у меня борода, да какая еще! Была, когда с ними жил, когда в одной яранге хлеб-соль с ними делил. Богораз припустил бегом по коридору, обгоняя извозчика. — Какомэй! — завопил Тэвлянто, увидев профессора. Богораз смахивал платком слезы. Он закончил лекцию, и тот же извозчик повез в Лесное двух пассажиров. Дорогой Владимир Германович читал вслух письмо, которое шесть месяцев добиралось с бере­ гов Чукотки в Ленинград вместе с Тэв­ лянто: — Податель сего письма чукча Тэвлянто из Анадыря командируется по предложе­ нию Камчатского окрревкома для получения образования в школах Советской России, чтобы, вернувшись по прошествии несколь­ ких лет к себе на родину, поделиться полученными знаниями со своими соро­ дичами... Тэвлянто перебивает его, о чем-то рас­ спрашивает. Профессор отвечает ему. Сиво­ усый извозчик качает головой, слушая непонятную речь. — Постой! — останавливает Богораз про­ летку.— Слушай дальше: «Те, кому доведет­ ся прочитать это письмо,— к Вам глубокая просьба. Окажите Тэвлянто возможное со­ действие, когда он будет обращаться к Вам по нужде. Он вполне заслуживает этого, ибо является одним из одаренных по своему умственному развитию и любознательности чукчей Анадырьского района». Тэвлянто во все глаза смотрит на «боро­ датого человека», о котором ему столько рассказывали старики. Он убедился, на