Сибирские огни, 1976, №5

— Государь?!.»— вылетело из него вместе со стоном, н тело его под­ ломилось, словно рассеченное пополам. Иван переступил через него и быстро, словно спасаясь от погони, дошел до конца коридора. Торопливо схватился за толстую резную ручку двери, резко смыкнул — дверь протяжно, сухо скрипнула, тяжело отворилась, и Иван ступил в теплую темноту царицыной опочивальни. — Лампадки у тебя загасли вовсе,— сказал он ровным, заботли­ вым голосом, увидев, как испуганно вскинулась на постели Марья Пройдя к образам , он поджег от свечи лампадки, потом поджег све ­ чи в настенном шандале, вставив в него и свою свечу, и подошел к ложу царицы. — Испугалась, поди?.. Марья метнулась к нему 'на грудь, затрепетала, забилась, зашеп­ тала что-то-— бессвязное, всхлипное, мешая русские слова с черкесски­ ми... Ее теплое, влажное от слез лицо беспомощно тыкалось ему в шею, в грудь, припадало к ней в тревожном отчаяньи, словно искало како ­ го-то самого укромного укрытия, где могло бы спрятать себя, и не находило. Ослабело сердце Ивана. Обнял он Марыо — бесстрастно, но л а с ко ­ во, спрятал в своих широких ладонях ее вялые, вздрагивающие плечи, привлек к себе и тихо поцеловал в разгоряченный лоб. — Страшно, Иванушка,— прошептала она.— Яду подсыпят... Змею пустят... Изведут меня!.. — Пустое... — Кровь- мою черкесскую ненавидят... Веры прежней простить не могут... Попервах рабу свою поял, а теперь — бусурманку! Вот что идет из у ст в уста. Бусурманку!.. — Царица ты! Богом со мной соединена! Сознание сего должно быть в тебе сильней всех их ненавистей. В сердце твоем, в разуме утвердиться сие должно — такой твердые, чтоб всем страшно стало от того! — В тереме-то сидючи, Иванушка, свет-государь мой?!. — Что же тебе, по синклитам сиживать, в дела мои государские вступаться? Испокон у нас царицы таковыми делами не занимались. — Испокон у вас царицы в теремах затворницами сидели, знали себе детей рожать да убогим милостыни раздаривать,— укоризненно, с затаенным протестом и злобой сказала Марья, отстраняясь от Ивана, и вдруг сорвала сь : — Д а ждали, покуда им яд в питье принесут! — Марья!..— Иван омраченно насупил брови. — Иванушка, све.т-государь мой! — Марья вновь прильнула к не­ му, обвила его чутко руками, зашептала с надрывом и болью: — Како мне в терему-то сидеть, зная тугу твою?! Как тебя одного средь невзгод всех оставить?! Среди их, заклятых!.. Вон их сколько вокруг тебя! А ты один, Иванушка! И все сердцем, душой вываливаешь их зло... Чаешь благостью , добром, терпением остепенить их?! А они шакалы, шакалы, Иванушка! Они часу своего ждут! Иван .угрюмо обник, опустился на ложе. — Любишь меня ли по-прежнему, скажи? — нежно, с боязливостью спросила Марья. — Люблю ... — Д ор о го ли все мое сердцу твоему? — Пошто пытаешь? Дорога ты мне... Дети да ты — жена, кто еще дороже мне будет?! — Коли от сердца не отвергаешь, не отвергай меня и от о стально ­ го. Не делай терем пределом моей власти. Поставь меня рядом с собой... Дозволь мне бороться с врагами, а не мучиться страхом , сидя в без­ действии в терему, и ждать, покуда они изведут нас с тобой.