Сибирские огни, 1976, №5

мелкие, блестящие осколки разметнулись по ковру беспорядочной, мерт­ вой россыпью. Тихой жутью повеяло от них. — Холоп ваш нынче к ночи помрет! Помрет?! — Михайло с ужасом цапнул себя за горло, впился в него пальцами, захрипел от истошной натуги. Сплошная испарина вмиг покрыла его. Глаза с ожесточенным, свирепым отчаяньем, которое ред­ ко бывает и у умирающих, выпялились на недопитый кубок, который он все еще держал в правой руке... Марья подошла к нему, забрала кубок, сделала несколько глотков... — Трусливый ягненок! — презрительно и возмущенно выцедила она сквозь сжатые зубы.— Что же, я братьев родных стану опаивать ядом?! Михайло бессильно опустился на пол. Марья протянула ему ку­ бок — он жадно высосал оставшееся еще в нем вино. Булгерук надсадно сопнул, стер рукавом холодный пот со лба: страх , подкосивший ноги Михайле, остудил кровь и в нем. — Что же ты делаешь, Кученя?! — сказал он сурово.— С огнем играешь, безумная! Алл ах с ними, с Айбеком, с Расулом, холопы они... Д а ведь ты нас!.. Под топор толкаешь. Ну как дознается он?! — Не д о зн а е т с я !— крикнула Марья яростно и отчаянно, стремясь поглубже загнать в себя свой оживший страх, и, не справившись с ним, ослабшим до шепота голосом продолжила: — Ты, Булгерук, немедля отъезжай к отцу и помни — и отцу скажи: Айбека я к нему отослала! А ты, Михайла, запрети своим людям, слышишь, смертно запрети хо­ дить по при к а з ам .И все! — Все? — вздрогнул Михайло, словно очнувшись от сна.— А зна ­ ешь, что сказал он, когда я доложил ему про треух? Дознаюсь, сказал, кабы и не треух, а ворсинка с него осталась! — Он много говорит!..— резко отрезала Марья. Глубокая, невы- мещенная обида выхлестнулась из нее с этими словами.— Послушать только, посмотреть: каким злом пышут его уста, сколько грозы в них на недругов, а на деле?.. На деле где та гроза? — И ты намерилась подлить масла в огонь?! — насупился Булге­ рук .— Намерилась натравить его на врагов?! С тем и Айбека на торг выслала? Отвечай, с тем? — То мое дело, что я намерилась... — Твое дело — не лезть не в свое дело,— грубо сказал Михайло, поднимаясь с пола.— В монастырь захотела, да? — Потому и намерилась, что не хочу в монастырь. Если бы знали вы!.. Знали б вы!..— заломила Марья руки.— Не любит он меня! Не любит!! Он про королевну Катерину думает, про сестру Жигимонтову... Она ему нужна пуще всех! Он на польскую корону зарится... Жигимонт бездетен, помрет — наследовать корону некому... Польша может стать его вотчиной! Д а и он...— Марья сглотнула слезы,— ...был бы глуп и ничтожен, ежели б сменял такое на бабью красу. Я бы первая презре- ла его! — Нешто правда сие? — сказал недоверчиво Михайло. Не при­ грезилось тебе, Кученя? Не дурная ли бабья ревность в тебе? Ведь за Яганом 1 свейским Катерина. Как же он может взять ее? — Вызнала я крепкую тайну его... Сносится он тайно с Ириком, братом Ягановым, договаривается с ним о вечном мире и земли свои поморские уступает Ирику, но чтоб Ирик ему за то Катерину выдал... Отнял у брата и выдал ему. Братья немо, убито смотрели на Марью, пораженные ее словами. Безысходность, беспомощность, обреченность постепенно заполнили их глаза , и легче было Марье увидеть в них холодную жесткость прсдз- . 1 Я г а н—Ю х а н, герцог Финляндский, брат шведского короля Эрика XIV.